Сердце на льду - Анна Эйч

потянула связки, а это может быть серьёзной травмой, поэтому… – усаживаюсь за стол, надеваю очки и тянусь за бланком, чтобы выписать освобождение от тренировок. – Тебе нужно беречь колено. Ты молодец, что сразу пришла ко мне; я освобожу тебя от нагрузок на две недели.

– Нет! – Мередит резко вскакивает с кушетки. – Нет, доктор! Я не могу пропустить целых две недели! У нас же соревнования!

– Лэнгтон, как твой спортивный врач я не могу позволить тебе рисковать здоровьем, – строго произношу я, стараясь напугать её достаточно, чтобы она никогда больше не совершала подобных глупостей.

– Нет! – ещё громче вскрикивает Мередит. – Если я пропущу тренировки, эта русская выскочка точно меня обойдёт! Мне нужно отрабатывать прыжки!

– Русская выскочка? – цепляюсь за её слова, пытаясь распутать клубок внутренних интриг фигуристок.

– Неважно! – резко отмахивается девушка, понимая, что проговорилась. – У меня всё нормально с ногой. Это просто… просто синяк!

– Лэнгтон, я не могу выпустить тебя на лёд… – продолжаю изображать строгого врача.

– Можете! Мне совсем не больно! – она начинает энергично растирать колено и подпрыгивать на одной ноге. – Видите? Всё прекрасно! Я… мне… просто показалось! Честное слово, док! Всё отлично! – показывает мне два больших пальца вверх и начинает медленно пятиться к двери. – Спасибо за осмотр! До свидания!

– Мередит… – окликаю её напоследок для убедительности, но не останавливаю так настойчиво, как остановил бы Зефирку в подобной ситуации.

Лэнгтон мгновенно скрывается за дверью, и я наконец позволяю себе рассмеяться. Только что я исцелил серьёзнейший ушиб за две минуты: кажется, мне пора вручить Нобелевскую премию.

– Какие же вы все сумасшедшие, когда дело касается льда… – бормочу себе под нос, изучая список фигуристок. – Что ж, будет весело.

***

На часах без четверти одиннадцать вечера, а я всё ещё торчу в спортивном комплексе, зависнув над редактурой бизнес-плана моей будущей клиники реабилитации и восстановления спортсменов. Как только моя безумная идея обрела поддержку среди единомышленников, я вдруг вспомнил о своём дипломе экономиста. Правда, толку от него оказалось немного: в своё время я учился исключительно ради галочки, тогда меня интересовали лишь хоккей и девушки. Теперь же мои мечты стали другими: создать место, где спортсмены смогут восстанавливаться после тяжёлых травм, проходить качественные профилактические процедуры и программы по улучшению физического и психологического состояния. Чтобы создать по-настоящему выдающуюся клинику с первоклассными специалистами, нужно обеспечить её финансовую стабильность и прибыльность. Знаний полученных на первых курсах экономического университета было конечно недостаточно, поэтому мне пришлось снова сесть за парту. Я прошёл интенсивный курс по управлению бизнесом, и теперь каждую свободную минуту посвящаю разработке бизнес-плана, поиску надёжных инвесторов и перспективных партнёров.

Вернувшись из Европы, я нуждался в такой работе, которая не отнимала бы слишком много времени, но при этом давала необходимый опыт и понимание всех направлений деятельности моей будущей клиники. Предложение стать спортивным врачом женской сборной по одиночному фигурному катанию показалось мне идеальным вариантом. Во-первых, открытие клиники я рассматривал как раз в Монреале, так как именно в этом городе ничего подобного не было. Во-вторых, девушки-спортсменки обычно куда осторожнее и дисциплинированнее парней, а значит, инцидентов вроде алкогольного отравления будет значительно меньше.

Тихий гул вибрации телефона нарушает безмолвие моего кабинета и отвлекает от уже расплывающихся перед глазами цифр.

– Кортни, ты как всегда невероятно оперативна, – отвечаю я бывшему спортивному агенту, которой звонил ещё утром с просьбой.

– Будешь должен, Максвелл, – бросает она в трубку. – Итак, ты был прав: коньки с указанным тобой серийным номером были куплены в профессиональном магазине спортивной экипировки в Монреале.

– Мне нужна дата покупки, помнишь?

– Максвелл, вообще-то это конфиденциальная информация! – возмущается она.

– Именно поэтому я обратился к тебе. Уверен, ты уже выяснила, кто и когда приобрёл эти коньки.

– Конечно выяснила! – раздражённо фыркает Кортни, будто я усомнился в её профессионализме. – Некая Ксе… Ксе… О господи, что за имя такое? Ксения Золотова купила их вчера утром.

– Вчера? – удивляюсь я.

– Да, именно так.

– Спасибо огромное, Кортни. Проси всё что угодно, кроме интима.

– Больно ты мне нужен, Максвелл! Я позже выставлю тебе счёт.

– Договорились!

Положив трубку на стол, я задумчиво откидываюсь на спинку кресла. Зефирка врёт, как я и предполагал. Она приобрела коньки тем же утром, когда впервые пришла ко мне на осмотр. Ноги её к тому моменту уже были натёрты и обработаны самостоятельно – значит, мозоли появились раньше. Что же она скрывает?

Измотанный играми в предпринимателя и детектива одновременно, я буквально выползаю из кабинета и медленно брожу по пустым коридорам спортивного комплекса. Меня охватывает лёгкая ностальгия по прошлому: интересно, как могла бы сложиться моя жизнь, не сломай я тогда ключицу? Продолжал бы играть до сих пор? Смог бы стать выдающимся хоккеистом или это были всего лишь наивные мечты двадцатилетнего парня?

– Da kakogo hrena! Poluchalos' zhe! – неожиданно разносится по комплексу неразборчивое ругательство.

Я замираю на месте и прислушиваюсь: звук явно исходит со стороны ледовой арены, где сейчас никого быть не должно. Никого, кроме охраны, но охрана вряд ли стала бы так громко выражать свои эмоции посреди ночи.

Осторожно подбираюсь к выходу на арену, готовясь к тому, что сюда могли проникнуть какие-нибудь хулиганы или фанаты с дурными намерениями. Аккуратно выглядываю из-за угла и вместо местной шпаны обнаруживаю…

Зефирку?!

Она стремительно скользит по льду в своём фирменном нежно-розовом цвете. Только сейчас вместо привычного худи на ней облегающий спортивный топ с длинными рукавами и тёмные легинсы.

Первая порыв – немедленно ворваться и увести её отсюда прежде, чем охрана заметит постороннего и вызовет полицию. Но второй оказывается сильнее меня: я заворожённо стою в тени и эгоистично любуюсь Сеной издалека. Мои глаза жадно поедают каждое её движениями на льду, следят за изящными поворотами стройного тела и любуются мягкими непослушными волосами цвета бледного золота, которые так красиво взлетают при каждом повороте головы.

– Мне нельзя так на тебя смотреть, Зефирка, – шепчу себе под нос, упираясь лбом в прохладную поверхность приоткрытой двери на арену. Только за то, что я придумал ей ласковое прозвище меня можно с позором выставить за дверь, не говоря уже о странной и необъяснимой потребности защищать её.

Сена делает лёгкий, почти невесомый шаг, плавно перетекающий в элегантный поворот. Каждое её движение гармонично дополняет предыдущее, будто завершая начатую им фразу. От ненависти до любви, от радости до тоски – она виртуозно проживает на льду весь спектр эмоций, сопровождая чувства сложнейшими элементами, за которые я без колебаний поставил бы высший балл. Ещё одна спираль, прыжок и мягкое приземление, плавный изгиб тела –