Бесприданница. Графская дочка - Надежда Игоревна Соколова

о случившемся. И мне все сильнее казалось, что столичный герцог выбрал меня специально, что это была не ошибка, а намеренно спланированная акция, как сказали бы на Земле. То есть он знал, кого искать. Вот только зачем ему понадобилась именно я?

Ни одной толковой идеи в голове не имелось, сплошь теории заговора и прочая чушь. Я тоскливо вздыхала, наблюдала, как за окном медленно, но неотвратимо темнеет, и не могла ничего придумать. Солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо в яркие оттенки розового и оранжевого, ночь постепенно вступала в свои права. Я лежала, ощущая растерянность и непонимание, и периодами ругалась про себя. Никогда не любила сюрпризы и тайны!

В таком настроении и легла спать. Снился мне столичный герцог, водивший меня по лабиринту и то и дело пытавшийся столкнуть то в топь, то в зыбучие пески, которые постоянно появлялись на нашем пути. Я пыталась увернуться, но каждый раз оказывалась на краю пропасти, и сердце колотилось от страха. Проснулась я утром, злая, не выспавшаяся, зевавшая. Как будто и не спала вовсе.

Вызвав служанку, я отравилась приводить себя в порядок, а затем – мыться. Надо было спуститься в обеденный зал, чтобы позавтракать вместе с родней. Ну и заодно снова увидеть их кислые лица и выслушать все, что они думали о случившемся вчера.

Мысленно я желала столичному герцогу икоту пополам с чиханием, и на долгое время! Вот уж меньше всего я хотела, чтобы меня сталкивали с собственной родней!

Глава 11

Следующие два дня прошли относительно спокойно. Я встречалась с любимыми родственниками только за столом, в остальное время отсиживалась или в своей спальне, или в книгохранилище. Мы практически не разговаривали. И все равно амулет от сглаза и порчи периодически нагревался довольно сильно, грозя обжечь меня. Видимо, ничего хорошего обо мне за моей спиной не говорили. Ну и желать могли лишь гадостей.

А потом, на третий день после пикника, когда страсти немного поутихли, у нас внезапно появился гость. Переступил порог усадьбы перед самым обедом, как будто специально рассчитал время.

Тот самый столичный герцог решил нанести визит в нашу скромную обитель. Появился он внезапно, о своем прибытии не предупредил.

– Ричард горт Картайский, герцог Панарский, – представился он моим родителям.

И те, следуя этикету, пригласили его к столу.

Мы с сестрами, наряженные в простые домашние платья, не блещущие красотой и новизной, чувствовали себя довольно зажато, и это мягко говоря.

Но ни одна не отказалась от совместного обеда. Наоборот, что Линда, что Рания наклеили на губы искусственные улыбки и явно собирались продемонстрировать гостю все свои женские чары. Линду посадили как можно ближе к нему, меня – как можно дальше. Что, с точки зрения этикета, было вполне оправданным. И все равно я в очередной раз ощутила себя Золушкой. Не любили меня здесь, ой не любили. Понять бы еще, почему.

Между тем первое было съедено. Пришло время второго. Ну и светских разговоров заодно. Обсудили погоду, возможный урожай, соседей. Затем родители решили, что пора дать высказаться наследницам, и замолчали. Мои сестры мгновенно пошли в атаку.

– Ваше сиятельство, какая неожиданная встреча, – хлопала глазками Линда, практически вызывая ветер в гостиной. – Я не ожидала увидеть вас вновь, да еще и здесь…

Она многозначительно замолчала, предоставляя возможность герцогу ответить любезностью в стиле: «Я не мог забыть ваши бездонные глаза, миледи, потому и появился здесь».

Но герцог попался на редкость непонятливый. Он сделал вид, что слова Линды были обращены не к нему, и повернулся к моему отцу.

– Ваша светлость, я приехал сюда, чтобы просить руки вашей младшей дочери, Марлены горт Парнассон. Искренне надеюсь, что вы вспомните об обязательствах перед короной и не откажете мне.

Эм… То есть моего согласия уже не требуется? С каких пор? Я, конечно, не против сбежать из этого террариума. Но не вот так же откровенно меня забирать. И что за такие странные обязательства-то? Кому и чем был обязан граф Ортега, причем настолько, что сейчас должен отдать собственную дочь, пусть и нелюбимую?

Видимо, подобные вопросы возникли не только у меня. И мать, и сестры шокированно уставились сначала на невозмутимого герцога, затем – на явно сконфуженного отца. Первый их взгляды проигнорировал. Второй, вздохнув, ответил.

– Ваше сиятельство, я помню о своих обязательствах перед короной. Но не смею принуждать к браку ни одну из моих дочерей. Если Марлена согласится выйти за вас, я дам свое благословение.

А если не соглашусь, меня порвут на части всем семейством. Как же, посмела отказать такому влиятельному жениху, причем из самой столицы!

Герцог приподнял брови, выражая свое удивление услышанным, но комментировать эти слова не стал, повернулся в мою сторону. Его взгляд был проницательным, и я почувствовала, как он оценивает меня, словно товар на рынке.

– Миледи, я прошу вас оказать мне честь и стать моей супругой.

Миледи, значит. Не просто вежливое «найра», уместное практически в любых случаях. Нет, сейчас подчеркивается, что я – аристократка, равная по положению говорящему. Ну, почти. В любом случае, «миледи» означала гораздо больше уважения, чем простое «найра».

– Я буду рада стать вашей супругой, ваше сиятельство, – ответила я, соврав.

Мой голос звучал уверенно, но внутри меня бушевали страх и сомнение.

Не рада нисколько. И хорошо, если это мое согласие мне потом никак не аукнется. Герцог виделся мне мутным типом. И в своем воображении я уже разделила участь жен Синей Бороды2, которые исчезали без следа, оставляя лишь слухи и страх.

Но по-другому я поступить не могла. Не сейчас так точно. Оставалось надеяться, что неизвестные боги не затем закинули меня в другой мир, чтобы прикопать тут по-тихому руками будущего мужа.

Тот самый будущий муж между тем удовлетворенно кивнул, его губы изогнулись в самодовольной улыбке. Как будто и не рассчитывал ни на какой другой ответ. Да уж, самомнение у человека просто зашкаливало.

Остаток обеда прошел скомкано. Хозяева были в шоке от случившегося, гость потерял интерес к общению. И потому, едва все было съедено, обе стороны разошлись по своим делам, каждый погруженный в свои мысли.

Свадьба должна была состояться через неделю. У меня оставалось семь свободных дней.

Глава 12

Я заперлась в книгохранилище, вытащила толстый том в потрепанном переплете, уселась на деревянный табурет. Прижала ладони к страницам, заставляя глаза медленно скользить по строчкам. Буквы сливались в слова, но мысли