Измена. Подарок на Новый год - Анна Герц

– Малыш! Малыш, ты меня слышишь?

У меня потемнело в глазах. Больше я ничего не слышала и уже не видела. Меня накрывало с головой.

Я открыла глаза чувствуя, как бешено стучит сердце. В руке была воткнута игла.

– Вы, как себя чувствуете, Варвара Дмитриевна? – тихо спросила меня Лиля.

– Прекрасно для того чтобы нарушать больничный режим, Лиля иди мы дальше сами!

Голос Венеры заставил меня вздрогнуть. Подняться было тяжело, я с трудом посмотрела на нее. Лиля вышла из палаты, а Венера бросила мою карту на стол.

– Варя ты серьезно? Что с тобой? Ты зачем ушла из больницы? Твои показатели резко ухудшились! Будем делать маммографию! Если она плохая тогда будем думать! Нужны серьезные препараты и химиотерапия!

Я вздрогнула. Химиотерапия. Какое страшное слово. От него меня бросало в дрожь. Я знала что это есть, много видела людей с диагнозом рак, но это было страшно. Страшно услышать, как это у тебя рак. Что ты молодая, красивая и твоя жизнь обрывается. Обрывается вот так глупо и нелепо. Внутри все сжалось. Показатели ухудшились. Страшно… Мои ладони резко стали влажными, сердце бешено забилось. Я с трудом села прижимаясь к подушке.

– Венера все?

Венера тяжело вздохнула.

– Расставайся с ним, слухи нехорошие ходят, Варя, не надо тебе это! Бабник он, да и… Пусть сам все тебе расскажет! Тебе сделали снотворное, завтра маммография! Спи!

Я хочу что-то спросить, но не могу, веки наливаются тяжелым свинцом и я погружаюсь в сон.

* * *

– Варя! Варя проснись!

Я резко села на кровати. Рука болела. Так болела что ее было невозможно согнуть в локте.

– Варя!

Я повернула голову, у моей кровати стоял мрачный Денис. Мне показалось или от него пахло алкоголем. Странно. Обычно Денис не пил.

– Я выпил! Мне надо с тобой поговорить! Знаешь болезнь это болезнь, ты сильная! Я должен тебе кое что рассказать! Вся больница судачит, ты моя подруга, я так не могу! Больше не могу!

В палату забежала запыхавшаяся Венера. У них что уже корпоратив начался? Они пьют что ли?

– Денис не смей, даже не думай! Она больна!

Я непонимающе уставилась на обоих. Что здесь происходит? Что это за цирк?

– Может мне объясните что здесь происходит?

Денис пристально посмотрел мне в глаза, а Венера схватила его за руку.

– Денис!

– Что Денис? Она мне дорога, очень дорога! Это наша подруга! Даже не смей делать вид что ничего не происходит! Вся больница знает что твой Бурковский поспорил на тебя с твоим мужем что уложит тебя в кровать когда они поругались! Он решил отомстить ему за брата, а твой муженек совсем потерял моральные принципы и сказал что она кроме него ни с кем никогда не будет! Мы пытались тебя предупредить!

У меня потемнело в глазах. Что? Это розыгрыш или пранк? Все эти новомодные словечки я не знала, но знала одно, это конец. Это конец всему…

Денис и Венера боялись оставлять меня в таком состоянии, но прыгать с окна я не собиралась. Я вообще ничего не собиралась. Мыслей не было никаких. Я понимала что придется бороться за Лену, но оставаться замужем за этим человеком больше не могла. Подала на развод оплатив госпошлину, и долго стояла у окна. Снегопад стал сильнее, такой красивый, яркий. Говорят зима это самое волшебное время года, только ни для меня. Ни зимнего чуда, ни зимней сказки ничего. Пустота. Может быть меня прокляли? Ничего ни с кем не складывается. Ни с мужем не сложилось ни с ним. Я даже не знала чье предательство сильнее его или Артура. Вспоминала глаза Артура, как спас меня от Максима, как переспала с ним, как кофе с яичницей приносил. Почему то я не вспоминала совсем Максима, словно и не было его вовсе. Словно он умер, пропал из моей жизни, а я думала об Артуре о его предательстве. За что? Почему? Что он интересно ему проспорил? Как можно спорить на живого человека и какой подонок Кологривый что поспорил на меня… На свою жену с которой столько лет прожил. Я что дура? У меня это на лице написано?

От ужаса у меня все сильнее темнело в глазах, я не могла ни дышать ни стоять. За что мне это? Я так хотела вернуться в детство, ловить ртом снежинки, лопать оливье и танцевать вокруг елки. Увидеть хоть на миг бабушку по которой я так сильно скучала, которая кормила меня сладостями и прижимала к груди. Своих девчонок, да даже ту пьющую маму… А теперь все, в этом мире я совсем одна. Тяжело вздохнув прижимаюсь лбом к стеклу. Бабушка, мама, наверное, мы скоро увидимся. Я так устала от предательства и лжи, я больше не могу…

Глава 8

– А кто поедет?

– Я и дочка! Просто выкупила все купе, не люблю посторонних!

Проводница понимающе кивнула, а я захлопнула за ней дверь. Конец. Я закрыла глаза и прислонилась к стенке вспоминая двумя часами ранее.

Леночка смотрела на меня в упор, а по щекам текли хрустальные слезы.

– Ты меня не заберешь?

Я пристально смотрела на нее. Я больна, очень больна любой такой приступ спровоцирует ее испуг, психологическую травму, но и оставлять ее было здесь нельзя. Справимся. Обезболивающего я прихватила достаточно. Маммографию можно было не делать и по анализам были видны настолько плохие показатели что дураку было понятно, опухоль растет в геометрической прогрессии. Лечится бесполезно, надо пристроить Лену в хорошие руки и тогда все будет хорошо. Только вот куда…

– Вкусно! Будешь шоколадку?

Леночкин голос вывел меня из ступора. Я вздохнула.

– Очень вкусная шоколадка! Сейчас соорудим что-нибудь покушать!

Покормив малышку ужином, я вышла в туалет, сделала себе укол и вернулась в купе. Уложив Леночку спать, принялась смотреть в окно. На зимнюю снежную сказку под ровный стук колес поезда. Как же было красиво за окном. Я столько лет не ездила в этом направлении. Нет я не поехала в свою родную деревню, я знала что Макс будет меня там искать, я не просто украла его дочь, а наследницу миллионного состояния. Я ехала совсем в другое место, в глухую деревню к когда-то близкому мне человеку, но видела которого я один раз. Всего лишь один раз.

Подальше от всех, от боли, от предательства, где если не себе то хотя бы Леночке смогу дать