Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело - Даша Семенкова

Я же считался при нем чем-то вроде бесполезного довеска, которого терпели в доме лишь чтобы под надзором держать. Оба давно махнули на меня рукой как на совершенно безнадёжного и все, что от меня требовалось – заключить выгодный брак.

– Ну уж. Не надо так себя унижать, – проявила я вежливость, пропустив мимо ушей слова про брак. Милош отмахнулся изящным движением руки.

– Это ведь не я так считал. Напротив, по мне каждый человек – личность, и весьма спорно, кто достоин большего уважения: сухой деляга, ненавидимый даже собственной семьёй, или очаровательная цветочница, дарящая прохожим свою улыбку.

– Да ты романтик, дорогой.

– А у тебя неожиданно острый язычок, дорогая. Куда делась та скучная благовоспитанная ханжа, на которой я несколько часов назад женился? Или потеря девичьей чести настолько повлияла на твой рассудок?

– Фу, не за столом же! И вообще, прекращай. Год ещё будешь об этом вспоминать? – изобразила я недовольную гримасу, пряча за ней панику.

Судорожно перебирая в памяти все, что мне говорили на том свете. Можно ли рассказывать правду о том, кто я есть, или как-то себя выдавать? И что будет, если выдам?

Как ни пыталась, вспомнить конкретных указаний по этому поводу не получалось. Наверное, их и не было. Значит, ничего страшного, иначе сказали бы... Но как отреагирует Милош? Вряд ли обрадуется.

Тем временем он удивленно смотрел на меня, не пытаясь заполнить неловкую паузу, и ждал ответа.

9.

Наконец я обрела дар речи. Возможно, ответ придумала не лучший, но больше медлить было нельзя, и так слишком долго тупила. К тому же всю жизнь разыгрывать из себя Николину Ризман, бывшую монашку, я все равно не собиралась. Да и не вышло бы.

– Понимаешь ли, дорогой, в чем дело, – начала я нарочито капризным голосом. – Я между прочим не в монастыре родилась. Я при живых папеньке с маменькой росла балованной и ни в чем отказа не знала.

В последнем я сильно сомневалась. Возможно, в отчем доме малышку Николину строили не хуже чем на плацу, запрещали лишний раз рот открыть и били линейкой по пальцам. Но Милош не станет проверять. И я решила: врать – так на полную.

– Довольно с меня благочестивого ханжества, и муштры, и строгости, когда все на свете запрещено и глаз поднять не смеешь. В пансионе этого наелась.

А вот жалкой пародией на завтрак не наелась. Даже в первом приближении. Надеюсь, муженёк не собирается целый день за мной хвостом ходить. Надо бы проинспектировать запасы, хозяйка я или кто!

Кстати, да.

– Я теперь не какая-то сиротка из монастыря, а супруга уважаемого человека, хозяйка дома, и слово мое что-то да значит... Ты ведь уважаемый человек?

– В определенных кругах, – пробормотал Милош, глядя на меня так, словно впервые увидел. – Какая пламенная речь! Признаться, теперь и не знаю, чего от тебя ждать. Мне о тебе говорили совсем другое, да я и сам убедился... Поверишь ли, даже немного робел перед лицом воплощённой добродетели с застегнутым наглухо воротничком.

– Извини, если разочаровала, но не желаю больше притворяться. Хватит с меня, я взрослая самостоятельная личность.

– Ни в коем случае! Скорее наоборот, я рад. Я как-то уже пытался объяснить: наш брак тебя совершенно не обременит, но тогда ты не пожелала и слушать. А без этих своих ужимок кажешься разумным человеком, с которым можно договориться, – неожиданно деловым тоном заявил он. – Предлагаю нам обоим жить как привыкли и друг другу не докучать. Хорошо, если в обществе будем время от времени появляться вместе, но и на этом не настаиваю. Все равно в свете известно, что наш союз договорной. Кое-кто даже считает его мезальянсом...

Он запнулся и вновь окинул меня взглядом. Мне показалось, что в его прекрасных карих глазах на миг промелькнула тщательно скрываемая неприязнь. Неужели голубки успели поссориться?

– Намекаешь, что это я так считаю?

– Прости, если сделал неверные выводы, но ту скорбную физиономию, с которой ты вчера приносила себя в жертву на алтарь нашего брака, я еще долго не смогу забыть. "Вы вправе требовать этого, и мне не от кого ждать защиты. Ведь вы не только оплатили это право, но и засвидетельствовали его перед богом и людьми..." Сам удивляюсь, что после таких слов остался на что-то способен.

– Это что же, я такое сказала? – спросила, вообразив, как эту фразу высокопарно произносит девушка, которую вижу в зеркале. Выходило вполне правдоподобно. Ей даже шло.

– Ну не я же, – проворчал Милош.

Он дулся. Ещё бы, хуже только врезать коленом по причинному месту. И ещё была уродливая ночнушка до пят, скрывающая что только возможно. Волосы, стянутые в тугую косу. Смиренная бледная физиономия с выражением, будто ее на казнь ведут.

Брр. Действительно, то, что он при таких вводных ухитрился исполнить супружеский долг, вызывает что-то вроде уважения. Зря я на том свете так презрительно про его темперамент отзывалась. Муж-то у меня, похоже, ого-го. Самец!

– Прости. Я просто перенервничала. Сама не понимала, что несу. Зря ты вообще ко мне вчера полез.

– Это тоже вовсе не обязательно, разве что пожелаешь обзавестись наследниками. Тогда нам придется, деваться некуда, – ещё более обиженно произнес он. – Брак мы узаконили, более отчитываться в своих... эмм... альковных делах ни перед кем не обязаны. Мы, в конце концов, сироты, лишены пристального надзора родни, так почему бы не воспользоваться преимуществами такого положения!

– Как это цинично, – невольно огрызнулась в ответ.

Только что я не знала, как от навязанного супруга избавиться, но его безразличие неожиданно задело. Ещё никогда со мной не делили постель по обязанности. И тем более не говорили об этом как о неприятной, но неизбежной процедуре.

– Что поделать, раз так оно и есть, – лениво отмахнулся Милош и откинулся на спинку стула. Взгляд его стал притворно ласковым, будто у сытого хищника. – Итак, я не стану докучать тебе своим... супружеским пылом. Не намерен насильно выводить в свет и заставлять всюду за мной следовать. Дом полностью в твоём распоряжении. А лучше и вовсе отправляйся в наше загородное поместье. Там покой, дивные пейзажи, размеренная деревенская жизнь...

– Сослать меня хочешь?! Ну уж нет!

– Нет? Тогда оставайся. Я не настаиваю. Раз тебе нравится. Кстати, не желаешь ли осмотреть дом? Я покажу его лично,