Чертоги солнца - Тата Филатова

на такси до нужной улицы старинной застройки, мимо проносились деревянные дома с резными наличниками, с вывесками на старый манер, дома середины девятнадцатого и начала двадцатого века в стиле модерн. Вышли. Он поёжился от вечерней прохлады и жестом показал мне на здание на другой стороне улицы, недалеко от нас. Я подошла к серому двухэтажному каменному музею. На стене висела мраморная табличка: «Дом дворян Ольховских. Построен в 1820 году». На табличке рядом было написано «Музей дворянства». Я посмотрела на Дена, стоявшего на другой стороне дороги. Он поднял большой палец вверх и улыбнулся во весь рот. Дождь усилился, мои волосы вымокли и висели сосульками, с одежды текла вода.

– Давай, вперёд! Не бойся. Ты же этого хотела, – донёсся до меня его шёпот.

Я подошла к холодной мокрой стене. Камера была всего одна и направлена на центральный вход. Окна зарешёчены. Приложив обе ладони ко лбу, посмотрела на крышу. Если пробраться через чердак, возможно, сигнализация не сработает. Я слегка подпрыгнула, подобрав ноги, и упёрлась стопами в стену, приложила раскрытые ладони и начала карабкаться по отвесной стене. Сзади послышался восторженный вздох. Пролезла два этажа, вытащила маленькое окно под самой крышей, стараясь не разбить стекло, обернулась на Дена, его уже не было, я скользнула в оконный проём и оказалась внутри дома. Запахло старой мебелью и тлеющей от времени тканью. Было темно и пыльно. Пригляделась, кругом стояли какие-то коробки, поломанные стулья, разные вещички, от ветхости их, видимо, нельзя было выставлять на экспозиции. Пока ничего интересного. Дождь стучал по железной крыше. Вернув окно на место, я решила спуститься вниз. Открыла лаз в полу, спрыгнула на второй этаж и поняла, что оказалась в коридоре. Полы были покрыты красными музейными коврами. В дверных проёмах висели оградительные ленты. Слышала про такие музеи сотни раз. Ден сказал, что фотография на первом этаже, поэтому я, не задерживаясь, пошла по скрипучей лестнице вниз.

Огляделась: коридор, слева несколько комнат, справа просторный зал, высокий потолок с лепниной, большие окна. Вдоль стен старинная мебель: столы, всякие кресла, сервант, экспозиционные шкафы. Я прошла в комнату, соединяющуюся с этой, здесь была голландская печь, облицованная узорной плиткой, на стенах в рамках висели фотографии. Много фотографий. Под ними на широких тумбах за стеклом лежали старые документы и газеты. Подошла поближе. На вылинявших страницах мелькали заголовки о событиях и людях. Почему-то было страшно встретиться со своим лицом здесь, я нерешительно пробегала глазами снимки. Которое из них то самое фото? С коричневых снимков в пыльных рамах на меня смотрели люди девятнадцатого века. Мои современники. Пройдясь вдоль по комнате, на середине стены увидела семейную фотографию. Внутри у меня всё замерло. Там было четыре человека: мужчина, женщина и две девочки, одной из которых была я. Я зажала рот руками. Сомнений не было, моё лицо. Люди с фотографии смотрели на меня выцветшими от времени глазами. Я почти ребёнок. Это я, но совсем другая я. Живая. Круглолицая, волосы убраны. Воротничок, воланы. Я не помню такие платья… Кто эти люди? Тут я вздрогнула. Конечно, родители. Отец, бородатый и серьёзный, смотрит строго. А у матери добрые и печальные глаза, и рядом со мной, видимо, младшая сестра, очень похожая на меня. Это невозможно! Ничего не помню! Я опустила глаза и увидела табличку: «Дворяне Ольховские. Александр Дмитриевич, Мария Владимировна, Анастасия Александровна, Анна Александровна. 1860 год». Анастасия Александровна Ольховская… это я.

Я отбежала к окну. По стёклам струились капли ночного дождя, тусклый свет луны серебрился по земле. Села посреди комнаты на пол. Подождите-ка! Но табличка на этом доме гласила: «Дом дворян Ольховских». Провинциальная девочка из дворянской семьи? А как же Франция? Как тогда я попала во Францию, и зачем было обращать меня? Если бы я была какой-то неординарной личностью, обладала необычными способностями, то пригодилась бы им. Но зачем им понадобилась я? Я? Вот эта пухлощёкая девчонка в этом крахмальном фартучке? Не понимаю! Я подошла к стене и неотрывно смотрела на фото, бессмысленно ища ответ.

Мам, пап, я дома?

И вдруг до моего слуха донёсся шум приближающейся машины. Сигнализация сработала? Бросилась вверх, на второй этаж. Скользнула к лестнице, потом на чердак, с чердака на крышу. Обвела сверху взглядом тротуар. Оттолкнувшись ногами от края крыши, прыгнула, долетев до соседнего дома, пробежала по крышам невесомо до дороги, спрыгнула на землю. Дождь хлестал по асфальту. Недалеко была река. Подбежав к берегу, с разбегу влетела в воду. Она была тёмная и мутная. Нырнула, оттолкнулась несколько раз, прижала колени к груди и камнем пошла на дно. Рыбы бросились прочь, на поверхности ветер поднимался и трепал камыш, по воде барабанил дождь. Сквозь толщу воды виднелся свет луны. Хотелось спрятаться там, где никто меня не увидит, не потревожит, не тронет и не подойдёт. Я опустилась на самое дно, меня скрывали метры мутной воды. Хотелось кричать от этого ужасного чувства безысходности, невозможности ничего изменить и даже понять! Как будто кто-то взял мою жизнь, раскромсал, вывернул, пожевал и выплюнул обратно мне в лицо. И я со слезами собирала её с пола по кусочкам, проклиная того, кто сделал это со мной. С чего он взял, что может распоряжаться моей жизнью и разбивать вдребезги? Венселас де Лакорт, я ненавижу тебя!

Я вернулась в свой маленький дом, когда шёл второй час ночи. На крыльце сидел озябший Денис. Увидев меня, он вскочил и бросился ко мне.

– Привет! Что с тобой?

Я молча посмотрела на него.

– Что за грязь? И почему ты так странно пахнешь?

– Я купалась в реке, – коротко ответила я, доставая ключи.

– Тебе надо в душ, – заметил Ден. – Кстати, электричество отключили из-за штормового предупреждения. У тебя есть водонагреватель?

Я вошла в дом, Ден – следом. Взяла в шкафу чистую одежду и пошла в душ в саду. Там была оборудована старая покосившаяся кабинка из щитков разного размера, кран шумел и дрожал, выплёвывая воду. Посмотрела на дощатый подгнивший пол душевой, по нему с моих ног стекали струйки тоналки вместе с мутной грязью. Вытерлась, надела сухую одежду: тёмные джинсы и бордовый свитер. Зашла в дом, электричества действительно не было. Ден включил фонарик на телефоне, когда я вошла, он посветил мне и опешил. Его глаза округлились, но он не сказал ни слова. Я заглянула в небольшое зеркало у входа. Для меня вид был вполне привычный: тусклая кожа, на шее и под глазами чёрные змейки вен, кости просвечивали на скулах и ключицах. Что тут такого, я