Город Тысячи Пещер - Анна Синнер

за обе щеки. А вот Аста пошла в отца и толстела, стоило ей лишь посмотреть на что – то жирное, сочное и непременно очень вкусное, потому последние пару лет ела то, от чего в пору сойти с ума. Овощи на пару, рыбу – белую, тоже на пару и прочие гадости. Но оно того стоило. Винсенту нравились худые барышни, хрупкие словно фарфор, да и в академии худоба была особенно в моде. Повариха же тем временем решила окончательно прикончить Асту, и пока она накладывала на тарелку фрукты, водрузила на стол котелок с мясной похлебкой. Такой наваристой и ароматной, что у Асты чуть слезы на глаза не навернулись от несправедливости. Смерив Асту внимательным взглядом, повариха уставилась на дольки яблока и апельсина, которые Аста аккуратно разложила по тарелке, и запричитала:

– Новенькая? Тощая какая, боги, бледная… Словно сама богиня смерти. Ты что ж это делаешь? Брось ты эти яблоки, картошечку возьми, похлебка вот. C пылу с жару.

– Спасибо, но я не голодна. Мне бы чаю, если можно.

– Можно, конечно! Сейчас сделаю. Звать – то тебя как?

– Астория. Можно просто Аста. А Вас?

Повариха щедро насыпала заварки прямо в кружку:

– Анна. Может блинчик или пирожок? Есть и сладкие, и с мясом…

Сколько надежды было в этом взгляде, но Аста вновь вежливо отказалась и, отстояв свою тарелку с фруктами, направилась к столу. Поставила тарелку и пошла за чаем, а когда вернулась, тарелки уже не было. По залу прошлась очередная волна смешков. Поэтому Аста задрала нос еще выше и гордо села за стол с одной единственной чашкой чая. Ничего. Полезно для фигуры. Худее будет.

Чай был вкусный, с травами и очень уж выраженной сладостью. Не сдалась, значит, повариха и все таки запихнула в чашку ложку меда, пока Аста не видела. Наслаждаться чаем, увы, пришлось недолго. Чай превратился в лед, а чашка заледенела настолько, что Аста с трудом отодрала ее от пальцев. Чашка упала на стол и треснула. По залу прошелся очередной смешок. Виновника долго искать не пришлось. Он и не прятался. Сидел на лавке рядом с Иллаем и злобно сверлил ее ледяными глазами. Такой важный, а стихией – то владел плохо, даже хуже ее соседки, простенький трюк, а лавка вся во льду. Аста почти вышла из себя и уж было собралась метнуть в ледышку огненный шар, но помощь пришла, откуда не ждали. В ледяного мага полетела деревянная ложка, а повариха, скинув фартук, вылетела в центр столовой, словно фурия:

– Ты что вытворяешь, паршивец? Мало вам ваших игрищ у гейзеров? Чуть пол академии не разнесли! Делать нечего, как над новенькой издеваться?

Тетенька серьезно нарывалась. Глаза ледышки озарились крайней степенью бешенства, а лед стремительно пополз в сторону ее единственной союзницы в этих пещерах, но так и не достиг ног поварихи.

Парень свалился с лавки на пол и схватился за голову, из носа пошла кровь. Иллай вскочил на ноги, приготовившись к драке. Пальцы принца горели пламенем, глаза искрились, как вчера в ее комнате. Глянув на корчащегося от боли приятеля, Иллай прорычал:

– Довольно! Или гореть будешь так долго, что сам станешь молить о смерти!

За спиной у Асты равнодушно хмыкнули, но ледышке кажется полегчало.

– Тогда псов своих держи при себе, Мэйсон. Не хочу сегодня остаться голодным.

Голос приятный. Мелодичный. Иллай, бросив на нее еще один, вероятно сотый по счету, полный ненависти взгляд, все же усмирил свой гнев и уселся на место, пока свита поднимала ледышку. Аста развернулась. Высокий, худой, болезненно бледный, словно не спал месяцами, но при этом красивый настолько, что аж зубы сводит. Яркие глаза цвета лесной зелени, черные длинные волосы, убранные в высокий хвост. Форма с серебристыми нашивками. Такой она в академии еще не видела. И заостренные уши. Эльф! Аста собралась было познакомиться, но прозвучал горн, означавший конец завтрака и начало занятий. Красавец меж тем грациозно уплыл в сторону стола с едой и совершенно одухотворенно, словно ничего и не было, изучал ассортимент, пока повариха что – то щебетала, наливая ему щедрую порцию похлебки.

ГЛАВА 6. РЕЙДЕН

Рейден Омни.

Принц совсем с цепи сорвался. И раньше было несладко, но появление Астории Берлейн, кажется, окончательно лишило Иллая рассудка. Не успей он выскочить из душа, наспех схватив полотенце, и вышвырнуть гаденыша из комнаты через окно грубейшим боевым заклинанием, неизвестно, чем бы все закончилось. А девица стояла в остатках платья и совершенно бесстыдно его разглядывала, вместо обычного «спасибо». Причем разглядывала как – то обидно, совсем без восторга, пренебрежительно морща свой аристократический нос. Иллай на разговор, конечно же, не пришел. Впрочем, как и всегда. Искать принца он не стал, лишь мыслено поблагодарил духов за то, что единственная комната, оставшаяся свободной после очередной выходки принца, была по соседству с той, где поселилась девица. На всякий случай перед сном накинул на дверь ее комнаты простенькое охранное плетение и «сигналку». Не хватало еще, чтоб мальчишка вернулся ночью и окончательно разрушил себе жизнь. Но утром он и сам захотел придушить девицу. Моль явилась на утреннюю тренировку в платье. На бал что ли собралась? Платье в принципе было ничего, хотя трусы с бантами приглянулись ему куда больше. Стояла посреди пещеры, гордо вздернув нос. Иллай, как и прочие, демонстративно девицу игнорировал, но Рей чувствовал, что принц еле сдерживается. То, что наследник престола Эльсинора и Астория Берлейн знакомы, он уже понял. Мать этой бледной моли прямым текстом сказала, что узнала принца. И он вспомнил ее. Мелькала пару раз в королевском дворце в Эльсиноре и, кажется, была подругой матери Иллая. А значит и девица там бывала. Но сейчас стояла вся такая важная, гордая, ужасно довольная собой и своим нарядом. Еще и прическу соорудила, но совершенно не понимала, что в паре метров от нее вот – вот рванет. Рей планировал обычную тренировку, но девица заставила его передумать. Не зря же на болотах ночью появилась брешь в материи, и теперь там шастала всякая нечисть. Вечером они с Лиораэлем как раз туда собирались, чтобы навести порядок. Но не пропадать же такому добру.

ГЛАВА 7. «ЛЕДИ»

Хам стоял в центре небольшого грота, облаченный в черное с красными нашивками, как и все студенты факультета огня. На тренировку пришло человек двадцать, хотя огненных в академии, со слов Бьянки, было больше сотни. Возможно, герцог делил студентов на группы.