Хозяйка города Роз - Юлия Гойгель

Он долго молчит. Так и не дождавшись уже известного мне ответа, дрожащими руками, я всё же расстёгиваю наручники. Закрываю глаза в ожидании толчка. Хорошо помню, как он толкнул меня в придорожную канаву, когда я сказала ему, что в пожаре никто не выжил. Куда толкнёт сейчас — я не знаю. Не могу вспомнить, что находится за моей спиной. Пустота. Двор вымощен тротуарной плиткой. Съёживаюсь, ожидая болезненной встречи с бетоном.

— Эльф, Эльф, чего ты так испугалась? Я с тобой, — мужчина сползает со скамейки ко мне на землю и прижимает к себе. — Мне так больно, Эльф. Словно всё случилось только вчера.

Я целую его подбородок, шею, подняв футболку, скольжу губами по груди. Во многих местах покраснения и ссадины. Видимо, прежде чем надеть наручники, Артура хорошо приложили о плитку, на которой мы сидим. Невольно отмечаю, что футболка и шорты — не домашние. Дорогой известный бренд. Артур куда-то ходил или собирался идти. С кем-то встречался? Как он вывел Костю на подобное признание? Но эти вопросы точно не стоит сейчас задавать.

— Поделись со мной своей болью. Отдай мне. Как когда-то. Я выдержу. Я смогу. Всё, что хочешь, только бы тебе легче стало, — прошу его не переставая целовать. Он тянет замок платья, и оно спадает мне на талию, щёлкает застёжкой бюстгальтера. Через пару секунд кружевный предмет белья отлетает в траву, а мужские губы жадно приникают к моей груди. Мужчина с силой целует, оставляя отметины. Но это неважно. Сейчас я принадлежу только ему. Мы снова одни в сползающих на город вечерних сумерках. В них можно спрятать боль, заменить её на страсть, прикрыться чем-то вечным. Мы снова вне времени и законов. Ныряем очень глубоко, за грань всех имеющихся чувств. Остаётся лишь желание. Обжигающее, как кипяток и смывающее всё — без остатка.

Артур стягивает мои трусики, оставляя на платье разводы крови. Это немного отрезвляет:

— Артур, очень больно? Давай перевяжем руки. Тебе нужно выпить что-нибудь обезболивающее.

— Потом, Эльф. Всё потом. Будь со мной. Живой. Как тогда. Костя — не прав. Ты — живая!

Я не спорю. Я буду для него такой, какой он хочет. Если захочет — умру, если передумает — воскресну. Только для него.

Расстёгиваю молнию шорт, приспускаю боксеры и чувствую, как его пальцы ласкают влажные складочки, нежно потирают, накрывают набухший, ставший очень чувствительным клитор.

— Хочу тебя, очень, — шепчу в его губы и обхватываю своей рукой напряжённый член. Наклоняю голову и ласкаю его губами и языком. Никогда не ласкала так Костю. И он не настаивал. Наверное, понимал, что у моей к нему благодарности тоже есть пределы. Марека не часто, но ласкала. Так, как хотелось самой. Но он тоже меня ничему не учил. Говорил, что ему всё приятно, чтобы я делала лишь то, что нравится мне самой.

Поэтому теперь, выждав несколько минут, поднимаю голову и смотрю на мужчину:

— Что мне делать?

— Сюда иди, — Артур сажает меня на себя, и я упираюсь коленями в твёрдую плитку. Но он вовремя замечает. Через пару минут мои ноги будут такими же, как и его руки. В итоге мы скатываемся на газонную траву. Но я не хочу быть сверху. Мне нужна тяжесть его тела. Пусть придавит меня собой.

Артур стягивает с себя футболку и кладёт под мою голую спину. Моё платье болтается на талии, и мужчина, стянув его, бросает рядом. Но я тут же забываю о нём, когда твёрдая налитая плоть касается моего горячего лона, скользит между складочек, давит на чувствительный бугорок. Нежная бархатная головка по такой же нежной коже. Как атласный лепесток розы прижимается к поддерживающей её опоре. Стону от чувственности его прикосновения.

— Артур, пожалуйста…

Но он не спешит. Делает ещё несколько подобных чувственных движений. Помогает себе рукой, чтобы собрать текущую из меня влагу. И я снова вскрикиваю, когда ощущаю первое проникновение. Конечно, не от боли. Её быть не может. От силы удовольствия, остроты собственного желания. Обхватываю ногами его бёдра, прогибаюсь, погружая его внутрь себя. И на несколько минут замираю, ощущая максимальную наполненность. Вот так. Я всегда хотела именно так. Только так мне было нужно.

Расслабляюсь и двигаюсь навстречу ему. Отдаюсь.

— Не сдерживайся, Артур.

Мужчина опирается локтями по сторонам от моего тела, входя ещё глубже:

— Не хочу быть с тобой грубым, Эльф.

— Я хочу. Мне всё с тобой нравится, Артур.

Но он сдерживается до моего, затем и своего оргазма. Лицо нахмурено, плечи по-прежнему напряжены, зубы сжаты. Секс не принёс нужной разрядки. Я касаюсь рукой всё ещё твёрдой плоти. Ласкаю. Несколько минут смотрим друг на друга. Потягиваюсь на его глазах, затем переворачиваюсь, становлюсь на колени, опираясь локтями о его майку и оттопыриваю попку.

— Алмазов, какое приглашение тебе ещё нужно?

— Я дождался приглашения? От тебя? Даже не верится, — улыбается мужчина и тоже становится на колени позади меня. — Помнишь, как мне нравится?

— О, да!

Когда он входит, плотно сдвигаю ноги, чтобы оказаться между его бёдрами. Так проникновение чувствуется ещё острее. В этот раз он меня не жалеет. Двигается быстро, рвано, с большим размахом, выплёскивая чувства и эмоции. Несколько раз я не удерживаюсь и падаю в траву, но мужчина вновь возвращает меня в исходную позицию и всё повторяется сначала.

Мой последующий оргазм не такой быстрый, но более продолжительный и сильный. Я позволяю себе обо всём забыть и отдаться спасительной пустоте. Мне тоже нужна перезагрузка.

Затем мы долго лежим в траве и смотрим в вечернее сереющее небо. Солнце уже скрылось где-то там, за многоэтажками Сити. Здесь, в нашем общем дворе, начинает тянуть ночной влажной прохладой. Сегодня десятое августа. Лето подходит к своему завершению и это наиболее заметно в частном секторе района Роз.

— Снова единица и ноль, не люблю числа с одной единицей, — шепчу я, рисуя узоры на груди Артура.

Он крепче прижимает меня к себе, почти полностью затягивая на своё тело, чтобы я не лежала на остывающей земле.

— Не замёрзла? Пойдём в дом? — поднимает голову и упирается взглядом в камеры. — Чёрт! Я забыл про них!

— Они не подключены к городской сети. Только сигнализация. Поэтому за нами никто не наблюдает.

Глава 50. Выбор

На улице резко тормозит машина.

— Марек! — произносим в один голос. Но я не успеваю дотянуться до платья рукой, как Добровольский оказывается возле нас. Его взгляд проходится по моему, испачканному