Она - моё табу - Настя Мирная

Андрей Дикий: Ты просто шикарная сегодня. Еле устоял в строю, чтобы не утащить тебя подальше.

Тряхнув волосами, прячу за ними от тёти Лизы улыбку и экран смартфона.

Крис Царёва: Надо было утащить. Я была бы не против.

Андрей Дикий: Нарываешься, девочка. В следующий раз так и сделаю.

— Светишься вся. — разбивает вакуум нашего личного мирка женский голос.

Испуганно встрепенувшись, забываю о недописанном сообщении и бросаю телефон в сумку. Под внимательным взглядом ярких голубых глаз щёки предательски загораются румяным теплом, а непослушные губы растягиваются в смущённой улыбке.

— Ничего подобного. — отмахиваюсь легкомысленно.

— Ладно тебе, Кристинка. — взяв меня под локоть, увлекает подальше от остальной толпы. — Я тебя с рождения знаю. Уже и не надеялась, что когда-то увижу тебя такой счастливой.

В голове проносятся несколько десятков различных отмазок, способных убедить её в том, что она ошибается. Но вместо всего этого робко смотрю в смягчённое материнскими переживаниями лицо и шепчу:

— Я влюбилась, тёть Лиз. Очень сильно. И мне с ним так хорошо. Так спокойно, уютно.

— Он хороший парень, да? — уточняет со скользнувшим в зрачках беспокойством.

Я расслабленно смеюсь. Взяв её пальцы в ладони, раскачиваю их из стороны в сторону. Понимаю, чего боится, ведь видела моих «друзей» и компании. Да и не раз меня буквально притаскивали к ним в дом, чтобы не показываться в таком состоянии папе.

— Да, тёть Лиз. Он очень хороший. Самый лучший! Внимательный, заботливый, ласковый, нежный. — на моих губах расцветает мечтательная улыбка, пока перед глазами мелькают наши с Андреем моменты. — И он совсем не похож на тех парней, что мне нравились раньше. — спешу успокоить женщину, заменившую мне маму, и с облегчением отмечаю, как она расслабляется. — Он правда хороший. Только не говори пока никому. Особенно папе.

— Эх, секреты-секреты… — вздыхает она.

— Ну, ты же знаешь папу. Немедленно потребует познакомить их, устроит допрос с пристрастием.

— Так и скажи, что в тайне есть своя прелесть. — со смешком притягивает в тёплые объятия.

Обвиваю её талию, на несколько секунд прижавшись головой к груди.

— Есть. — соглашаюсь, отстранившись. Со всей серьёзностью смотрю ей в глаза. — Я расскажу ему, но немного позже. Пусть он пока только моим побудет.

— Как же я за тебя счастлива. — искренне толкает она со слезами на глазах. — Тебе идёт любовь.

— Какая ещё любовь? Кто здесь влюбился? — с улыбкой в голосе подходит со спины дядя Вова.

— Секретная. — смеётся его жена. — И тебя не касающаяся.

— Пойду найду папу. — быстро ретируюсь, предоставляя ей возможность выкрутиться за нас двоих.

Нахожу папу, чтобы попрощаться до вечерней, праздничной части мероприятия. Он общается с Георгием Григорьевичем. Замираю на полушаге, задыхаясь, когда замечаю стоящего рядом молодого человека. Сердечная мышца неминуемо замедляется и сокращается в размерах, чтобы замереть от ужаса в груди. Дыхание иссякает. Страх расползается по конечностям и управляет моими действиями.

Забыв обо всём на свете, рывком разворачиваюсь и бегу в противоположную от них сторону, расталкивая толпу. От кого-то сыплются оклики, от кого-то маты, но они словно сквозь слой ваты слышатся. На высоких каблуках бежать тяжело, но я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в безопасности салона. Дрожащими пальцами нажимаю кнопку блокировки. Только когда слышу щелчок центрального замка, могу с протяжным всхлипом выдохнуть. Утыкаюсь лбом в руль и просто стараюсь дышать. Телефонный звонок разрывает застывшую зябкую тишину, но ответить пока не могу. Андрей поймёт.

Немного придя в себя, еду домой, превышая скорость. Выкручиваю музыку на всю громкость. От басов вибрирует не только металлический корпус Танка, но и каждая кость в теле. Нервы натянуты, словно струны. Прочно, но если рванёт — пиздец.

К тому моменту, как забегаю в свою комнату и относительно трезво могу воспринимать ситуацию, Андрей набирает мой номер ещё четыре раза. Тщательно вентилируя кислород, смыкаю веки. Спасаюсь от реальности в вымышленном мире. С разбега бросаюсь в надёжные объятия и остаюсь там, пока не успокаиваюсь полностью.

На звонок отвечаю с улыбкой.

— Соскучился?

— Твою мать, Крис, ты чего трубку не берёшь? Я уже весь извёлся! — рычит яростно Андрей.

Я только смеюсь. Рот растянут. На лице ни единого признака тревоги. Разве что глаза хранят негативные эмоции от пережитого недавно кошмара.

— С папой была. А потом ехала домой с громкой музыкой и не слышала телефона. — легко вру. Но не потому, что хочу, а из-за того, что надо. — Извини, Андрюш. Не хотела тебя нервировать. Как мне загладить свою вину? — но, не дав ответить, сама предлагаю: — Давай я тебе к следующему увольнению что-то вкусненькое приготовлю. Что ты хочешь?

— Тебя. — толкает с интимным придыханием, а по коже жаркие мурашки расходятся, лицо вспыхивает, грудь обжигает жидким огнём.

— Андре-е-ей… — тяну хлипким голосом.

— Что, Кристи-и-и-на? — в манер мне растягивает.

— Ты маньяк. Сексуальный!

Падаю поперёк кровати на живот и раскачиваю ногами. Иногда сама поражаюсь тому, с какой лёгкостью переключаюсь между эмоциями.

— В каком плане сексуальный, Фурия? — выписывает низким, вкрадчивым полушёпотом.

— Во всех. — признаюсь приглушённо.

— Ну уж прости, Царевна, что мне среди мужиков остаётся только мечтать о тебе.

Мысль, скользнувшая в голову, даже мне кажется безрассудно смелой. Немного опасной. Остро-сексуальной. Откровенно-безумно-возбуждающей. Стоит только представить, что воплощу её в жизнь, и пальцы на ногах подгибаются в чувственном искушении.

— Андрюш, ты можешь на видео выйти? — шепчу тихонечко, будто кто-то услышать может.

Он недолго молчит, но слышу, как учащается и тяжелеет ставшее хриплым дыхание, а потом спрашивает:

— Мне надо быть одному?

— Да.

— Блядь… — рывки дыхания становятся ещё резче. — Пара минут. Сейчас съебусь куда-нибудь. — быстрые шаги, эхом разносящиеся по коридору, тяжёлыми пульсациями отзываются в моём теле, но отступать от задуманного не собираюсь. Включаю громкую связь и кладу телефон перед собой. Как только на экране появляется лицо Андрея, жму на значок камеры. Сталкиваемся взглядами в бесконтактном касании. Оба на вдохе застываем. — Что ты задумала, Фурия? — высекает он негромко, но будто тяжело.

Трогаю пальцем экран, представляя, что всё это реально. Кажется, что тепло его кожи тактильно ощущаю.

— Никто не помешает? — выталкиваю опасливо. Мужчина отрицательно ведёт подбородком, буквально вцепившись в меня таким голодным взглядом, что я ещё гуще краснею. — Хорошо. — поднимаюсь с кровати и устанавливаю телефон на трюмо. Прежде чем отойти, предупреждаю резковато: — Только не смейся и не осуждай меня. Я никогда… — подворачиваю губы, не зная, как минимально пошло закончить фразу.

— Обещаю, Кристина. — заверяет весомо.

— Хочешь… Хочешь