Пророчество огня - Алена Ромашкова

Я в шоке уставилась на этого пройдоху. Как грамотно он манипулирует Гаривальдом. Однако очень захотелось потребовать предъявить принцессу живой и здоровой, так как с него станется посадить ее в темницу, выбивая согласие. Магии внушения же больше нет.

Приказать привести Лиллиану я не успела — причина моей тревоги присоединилась к нам сама. Девушка прекрасно выглядела, я ни разу не видела ее такой оживленной. На Нормана она смотрела настолько влюбленными глазами, что мне даже стало его немного жаль. Дай он ей повод для ревности, она и отравить может. Они стоят друг друга. Я не знала, что испытывал его сиятельство к принцессе, но брак этот был ему выгоден, иначе он бы и пальцем не пошевелил.

Вопрос о деяниях Гаривальда и Лиллианы оставлся самым щекотливым. Роль королевской семьи в убийстве поданных Картезы не афишировали, Лекс не требовал возмездия: мой муж для себя решил, что судьба привела меня к нему по очень сложной тропе, но возвращаться на ее развилки и мстить тем, кто убил его брата, он уже не будет. Я тоже смирилась, но, как говорится, вроде и все понятно, но осадок остался.

На новость о будущей свадьбе Нормана и Лиллианы высказал возражение только Лекс:

— Не староваты ли вы, ваше сиятельство, для принцессы. Помнится, вы меня юнцом называли, а ведь я значительно ее старше.

— Любви все возрасты покорны, — ответил герцог. Увидев, в каком шоке я смотрю на него, он добавил:

— Ваше величество, это вы придумали: я сам слышал, как вы сказали об этом вашему гарду, Гансу, кажется.

Точно! Я и забыла. Было дело — у Ганса завязался роман с одной из служанок, и он переживал, что уже слишком стар, чтобы жениться.

И вроде тема была исчерпана, но мне не давал покоя один вопрос, который я все же задала величеству Гаривальду:

— Мы все знаем о вашей роли в убийствах поданных Данмраха и Картезы. И о покушении на его величество Велексиана…

— Ваше величество, это было стратегически верное решение. Моя дочь, как и сам Александр, не одарены. Исходя из пророчества, они никак не могли править страной, я просто защищал их…

Меня передернуло от его приторного тона, но я продолжала допытываться:

— Но мне все равно непонятно, как из этого дурацкого пророчества вы поняли, что нужно убирать одаренных аристократов из древних родов? Я лично вообще ничего не поняла. И не знаю ни одного человека, кто бы понял эту белиберду.

Я посмотрела на присутствующих при этом разговоре. Интерес к ответу короля Данмарха отмечался у всех. Гаривальд удивленно посмотрел на меня, а потом процитировал:

— «И станут править обретшая силу и потомок древнего рода, не растерявший дар попусту, и дадут они начало новой эпохе»… А что тут непонятного?

Лекс хохотнул, а Норман лишь поднял бровь, тихо выругавшись. Наверное, знай мы эту версию, что-то изменилось бы… Интересно, а нельзя получить полный сборник местных гороскопов, точнее, предсказаний? Огласите весь список, пожалуйста! Нужно спросить у Шамуса. Может, видал в каком-то отсеке лет сто назад. Вот почему к нам в руки не попала эта версия пророчества? Насколько было бы проще… или нет?

Сюрпризы и открытия на этом не закончились. Кроме магов, на мою свадьбу пригласили ведьм, не всех, но самых именитых. Само собой, я специально проследила за тем, чтобы приглашение доставили Зельде. Рэн сказал, что она вряд ли придет — ей будет неловко среди аристократов, но не тут-то было. Зельда явилась, да не одна, а в сопровождении всех трех сестер. Увидев Данку, Барс оживился, но та не ответила на его ухаживания, сказав, что условием был его приезд, и что год еще не закончился — у боевика еще есть шанс. Мы же с Лексом и Рэном пригласили Зельду в отдельную комнату, чтобы поговорить наедине. Я задала ей только один вопрос:

— Вы знали, да? Что так будет?

— Нет, но я всячески старалась, предполагая, что именно ты описана в пророчестве. Когда Марисса пришла к Линде, она долго не хотела помогать ей с переносом, но увидела сон, в котором та становится королевой. Предположив, что должна принять участие в ее судьбе, она пожертвовала своей жизнью для проведения ритуала.

— Когда она успела вам это рассказать? — с подозрением спросила я.

— Она не успела. После ее смерти я стала ее наследницей, впитав ее силу вместе с памятью. Так что я помню сон так, как будто он снился мне. Увидев тебя, тоже… немного поучаствовала.

— Что это значит? — вдруг насторожился Лекс. Я с удивлением посмотрела на него. Чему он удивляется, он и так знает, что сделала Зельда. Однако она ответила королю хитрым взглядом, хмыкнула и сказала:

— Да, ты правильно все понял. Та птица, что уронила королеву в топь, — это моя работа. Я подумала, если пророчество — это про нее, то она не утонет. Это будет всего лишь воздействие воды и земли.

— Что-о? — подозреваю, что мое лицо вытянулось. — Это был план по ускорению пророчества? А если бы я утонула?

— Я была почти уверена!

— Ключевое слово — «почти»! Дайте угадаю, и спасать Лекса из пещеры вы тоже специально послали меня без помощи мужчин? Зачем? Ускорить пророчество? Может, проще было меня прямо там в болоте притопить? — я была в ярости.

— Победителей не судят! Кажется в вашем мире есть такое выражение?

— А откуда вы знаете? — с подозрением уставилась на нее я. Сегодня все демонстрировали подозрительную информированность о том, как говорят у меня на родине.

— Как-то прицепилось, даже не знаю, — ушла от ответа ведьма.

— У меня остался только один вопрос, без ответов на остальные тысячи я проживу, но этот просто мучает, — задумчиво протянул Рэн.

Все повернулись в его сторону, ожидая продолжения, но пауза затягивалась, и я, закатив глаза, выполнила отведенную нам роль, спросив:

— Рэн, поведай нам, какой вопрос ты хочешь задать?

— Мы Мариссу арестовали. Ее отвезли Норману. Через сутки глаза открыла уже Маша в тюрьме. Когда проходил сам ритуал переноса в другой мир?

— А, да это проще простого. Ритуал Марисса прошла за несколько дней до, но поменялись девушки позже. Мариссе повезло, да и всем нам, что ее перекинуло раньше казни. Вряд ли Заргас спасал бы саму графиню, и тогда пророчество не исполнилось бы, — ответила Зельда.

Рэн понимающе кивнул, а я вздохнула. Лекс взял меня за руку и сжал — он переживал, что я страдаю по дому, и каждое напоминание о том, что