Пес Ее Высочества - Мария Камардина

Что ж, кошмары ей этой ночью определённо не снились.

Он подтянул повыше одеяло, укрывая её, и, не удержавшись, коснулся губами её виска — последняя поблажка, как желание приговорённого перед казнью. А потом сполз с кровати на пол, сел и обхватил голову руками, чувствуя, как внутри разливается липкий, тянущий холод.

Что. Он. Натворил⁈

Эпизод 34, в котором встречают старых врагов и еще более старых друзей

Магия Хелен и врождённая волшебная сила единорога справились с раной уже к утру, шкура затянулась, а кривоватый шрам должен был вскоре исчезнуть. Романтик-интроверт делал упражнения в их небольшом снежном убежище, то и дело норовя лягнуть невзначай или дать хвостом по лицу. Когда единорог припал к земле, оставив зад торчать вверх, Хелен не выдержала:

— Ты чего творишь, бесстыжий?

— Сама такая! — глухо отозвался Урфин, выворачивая под странным углом изящную шею. — Это гимнастика! Мне же скакать с вами на спине, и позволь заметить — ты не фея. Надо размяться.

Хелен была не в духе. Спалось плохо, чувство тревоги из лёгкого почёсывания мизинца перерастало в свербение в носу, и невыносимо хотелось не то чихать, не то нюхнуть табаку, что тоже вызвало бы чих. Этот круговорот добавлял раздражения. Чувство тревоги вообще редкий гость в эмоциях ведьмы, беспокоиться ей давно было не о чем и не о ком, кроме принцессы. Похоже, негодница что-то да натворила, или вот-вот нечто произойдёт. В такие моменты Хелен жалела, что не умела смотреть в хрустальный шар, как некоторые товарки.

Ещё интроверт этот, чтоб его газы распёрли!

— Давай уже, гимнаст доморощенный, — заворчала Хелен.

— Знаешь, чего мне не хватает, Хелен? — зевнул вампир. — Без родимого черепа плохо спится.

Теобальд обернулся мышью и позволил Хелен завернуть себя в шаль. Днём в пасмурную погоду он мог остаться человеком, но без острой необходимости предпочитал не противиться своей природе.

Пожитки были собраны, кострище засыпано, путь до отшельника Урфинар обещал резко сократить, что было на руку, и на ногу, и на все остальные части тел. Хелен не терпелось покончить с вынужденным путешествием, взять жреца Луны и умчаться к бедовой подопечной, покуда не поздно. Ей было даже по боку, если Урфинар начнёт подробнее упоминать её немалый вес. Этого сивого мерина стоило использовать по полной.

Скоро выяснилось, что скачка на единороге — то ещё «удовольствие».

Без седла, без поводьев, и лишь с одной мыслью: «Хоть бы успеть вскочить на метлу, если свалюсь». Хелен благодарила себя за все нижние юбки и тёплую верхнюю, слои которых хоть как-то смягчали твёрдую спину рогатой скотины. Держаться приходилось за серебристую гриву, гладкую и норовящую выскользнуть из рук, заклинание приглушало ветер, рог Урфинара слабо светился, поддерживая усилия Хелен, а тело единорога грело не хуже углей. Благодаря этому она ещё не превратилась в сосульку.

Пасмурно. Мелкий снег висел в воздухе, будто туман. Чуть прикрытые белым покрывалом чёрные скалы и едва живые деревья, чем глубже в ничейные земли, тем более тоскливые, мелькали и пропадали. Единорог нёсся почти со скоростью дракона, только по земле. Его копыта едва касались мёрзлой почвы, кочек, покрытых засохшей травой, будто рыже-коричневой жёсткой шерстью, льда и снега. Он словно летел над самой землёй, изредка фыркая. Хелен чувствовала, как ему нравится бег, эта безумная свобода…

Боковым зрением она увидела что-то большое и тёмное, но присмотреться не успела: Урфинар затормозил так резко, что завалился на бок, дико заржал и взбрыкнул копытами в воздухе. Хелен отбросило в сторону, к кустам, и колючие ветки больно ударили по лицу. Но именно такое неожиданное неуклюжее падение спасло им жизни — спустя мгновение громадный камень прокатился мимо совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. В следующий миг Хелен увидела красную вспышку…

Нет, будто полотно флага над кораблём.

Камень врезался в скалу неподалёку с таким грохотом, что захотелось зажмуриться и втянуть голову в плечи. Но прятаться было поздно — блондинка с яркими зелёными глазами и брезгливой улыбкой на алых губах, облачённая в красное бархатное платье с открытыми плечами и глубоким декольте, уже шла к ним, чуть приподняв подол. На фоне зимнего леса она выглядела пугающе, но в жизни своей Хелен повидала существ гораздо страшнее: кракенов и огромных китовых русалок из вечно холодных вод. Эта хотя бы была ростом с обычного человека — а ещё кое-кто, как выяснилось, был с нею знаком.

— Чего надо, отмороженная? — крикнул Урфин, поднимаясь. — Ты мне чуть ноги не переломала! А они поизящнее твоих будут!

Хелен присмотрелась, стараясь пока не привлекать к себе внимания. В королевстве, а тем более здесь, за границей, наверняка нашлись бы и другие вампирши, предпочитающие для своих нарядов оттенки крови. Но Хелен отчего-то не сомневалась что перед нею именно та настырная дрянь, что попалась Теобальду в гномьем замке и едва не открутила голову Бьорну. Да ещё наверняка именно она призвала гоблинов в крепость — говорил же Эрик про бабу в красном!

Моргана клацнула зубами и широко, недобро улыбнулась единорогу.

— Барону надоело терять соратников. А ты, животное, недавно убил моего рекрута. Я потратила несколько десятков проклятых лет, воспитывая его!

— Ох, простите-извините, — ржанул Урфин. — Это тот жеманный тощий юноша, который хотел накинуть на меня узду, чтобы твой порочный зад расположился на моей спине? Тот, чьи кишки я намотал на рог, будто праздничную гирлянду?

Улыбка превратилась в откровенный оскал.

— Радуйся, лошадка, катания отменяются. Теперь ты сойдёшь и с переломанными ногами, и мёртвый, лишь бы рог уцелел. Но я смотрю, мир тесен, и с тобой кое-кто знакомый. У меня сегодня просто праздник!

Моргана демонстративно принюхалась, и злой женский смех, хриплый, будто надсадный, прорезал воздух.

— Я знаю, как пройти в коровник! От тебя несёт нафталином и кислятиной, как и прежде, Теобальд-как-там-тебя, но с прошлой нашей встречи ты опустился ещё ниже — связался с людьми и единорогами. Вылезай, буду выколачивать моль из твоей одежонки!

Хелен прежде не доводилось убивать вампиров, она вообще никого не убивала, одного вон даже на груди пригрела и оберегала, хоть и ворчала. Но эта гадина прямо нарывалась, к тому же не в первый раз. Знания были теоретические, придётся обойтись без чеснока и даже