Все ради любви - Кристин Ханна

— Я знаю.

— Так ты сходишь к консультанту? — обеспокоенно спросил Конлан.

— Конечно. — Лорен впервые за весь день от души улыбнулась. — Я сделаю все ради вас.

Энджи обняла ее, а Конлан очень тихо произнес:

— Тогда постарайся не причинить ей боль.

В адвокатской конторе по левую сторону стола на сдвинутых вплотную стульях сидело семейство Хейнз. По правую — Энджи и Конлан. Лорен сидела между этими двумя группами, и, хотя ее от них отделяло крохотное расстояние, она чувствовала себя ужасно одинокой. Энджи, понимая ее состояние, встала и собралась подойти к ней, но тут в комнату вошел адвокат Стюарт Филлипс. Высокий мужчина плотного телосложения в дорогом черном костюме громким голосом произнес:

— Добрый день всем. Я Стюарт Филлипс, — продолжал он, протягивая руку Конлану, который встал, чтобы поприветствовать его.

— Конлан Малоун. А это моя… Это Энджи Малоун.

Энджи пожала адвокату руку. Она была напряжена как струна и прилагала все силы, чтобы отогнать воспоминания о точно такой же встрече в адвокатской конторе.

«Мистер и миссис Малоун, у меня для вас есть ребенок».

«Девочка-подросток».

— С вами, юная барышня, мы уже знакомы, — обратился Филлипс к Лорен. — Что ж, вы приняли решение?

— Да, сэр, — едва слышно ответила Лорен.

— Вот и хорошо. Давайте начнем с технических вопросов. Хочу дать вам всем совет: при усыновлении разделение представительства иногда создает определенные проблемы. В данном штате закон это позволяет, однако делать это не всегда целесообразно. В определенных ситуациях — при разногласиях — я не смогу представлять ни одну из сторон.

— Ничего такого не случится, — сказала Лорен более уверенным голосом. — Я приняла твердое решение.

Филлипс посмотрел на Конлана:

— А вы оба готовы идти на риск при двойном представительстве?

— В данном случае, Стюарт, этот риск — наименьший из всех возможных, — ответил Конлан.

Филлипс достал из плотного конверта бумаги и передал их через стол.

— Подпишите эти документы, и мы пойдем дальше. В них вы всего лишь подтверждаете, что сознательно принимаете риски, связанные с двойным представительством.

Когда документы были подписаны, адвокат отложил их в сторону. В течение следующего часа шло обсуждение процедуры. Кто и за что будет платить, что и кому нужно будет подписывать. Филлипс разъяснил всем особенности законодательства штата Вашингтон, предупредил, что официальным инстанциям потребуется изучить жилищные условия, рассказал, как происходит прекращение прав биологических родителей и назначение опекуна-представителя в суде, прикинул, сколько времени уйдет на весь процесс и во сколько все это обойдется.

Энджи один раз уже участвовала в точно таком же обсуждении и знала, что технические детали в этом деле вторичны. Главными в нем были эмоции, чувства. Можно подписать кучу бумаг и надавать гору обещаний, а в последний момент передумать. Именно поэтому усыновление ребенка вступает в законную силу только после его рождения. Ведь Лорен еще предстоит взять своего ребенка на руки, и только после этого она поставит свою подпись.

Все эти мысли вызывали в душе Энджи страшную тревогу. Она покосилась на Лорен. Та неподвижно сидела за столом, положив руки на колени. Даже с выпирающим животом она выглядела юной и невинной. Девочкой, проглотившей арбуз. Она энергично кивала, когда адвокат о чем-то спрашивал ее. Энджи хотелось подойти к ней, взять за руку, обнять и сказать: «Ты не одна», но она знала, что это было бы ложью, потому что грустная правда как раз и заключалась в том, что скоро Лорен останется одна. Разве есть на свете большее одиночество, чем то, когда отдаешь собственного ребенка?

И у Энджи не было возможности защитить ее от этого.

Она прикрыла глаза. Разве они смогут пройти через все это и сохранить душевное спокойствие? Разве они…

Энджи почувствовала, что ее дергают за рукав. Она открыла глаза и заморгала.

На нее внимательно смотрели Конлан и адвокат.

— Вы меня о чем-то спросили? — проговорила она, чувствуя, как горят щеки.

— Я предлагаю составить план усыновления, — сказал Филлипс. — Тогда все пойдет гораздо проще. Начнем?

— Конечно, — ответила Энджи.

Филлипс перевел взгляд на Лорен:

— Какой вид общения вы бы предпочли после усыновления?

Лорен нахмурилась:

— В каком смысле?

— После того как Малоуны усыновят вашего ребенка, вам наверняка, как я полагаю, захочется поддерживать с ними связь. Звонить по телефону, чтобы поздравить ребенка в день рождения и, возможно, на Рождество. Получать от них письма и фотографии как минимум раз в год.

Лорен шумно втянула в себя воздух. Стало ясно, что она совсем об этом не думала, не осознавала, что усыновление полностью изменит отношения между ней и Энджи. Она повернулась к ней, испуганная, растерянная. У Энджи сжалось сердце, потому что Лорен напомнила ей хрупкий осенний лист, подхваченный ветром.

— Мы будем на связи постоянно, — сказала она адвокату. — Мы… Лорен для нас как член семьи.

— Я не уверен, что подобная открытость будет отвечать интересам ребенка, — покачал головой адвокат. — Гораздо эффективнее иметь четко обозначенные границы. Мы считаем, что…

— О, — ошеломленно произнесла Лорен. Не слушая адвоката, она не сводила взгляда с Энджи и Конлана. — Я совсем об этом не думала. Ребенку нужна одна мама.

Дэвид потянулся через стол и взял ее за руку.

— Мы не обязаны оформлять усыновление в той же форме, что и другие семьи, — сказала Энджи дрогнувшим голосом.

Ее охватило смятение. Она не могла представить, чтобы Лорен ушла из их жизни, но разве у них был выбор? Она посмотрела на девочку и увидела в ее темных глазах почти смертельную муку. Необходимость принимать столь страшное решение разительно изменила ее.

— Я не осознавала, а зря, — пролепетала Лорен, жалко улыбаясь. — Энджи, ты будешь идеальной матерью. Моему ребенку повезло.

— Нашему ребенку, — тихим голосом поправил ее Дэвид, и Лорен поблагодарила его за поддержку полным любви взглядом.

Энджи молчала, не зная что сказать. Тишину нарушила Лорен.

— Расскажите мне, как лучше сделать, — попросила она адвоката.

Обсуждение продолжилось. Все высказанные замечания и пожелания записывались на бумагу, чтобы потом все могли выработать единую позицию. Хотя Энджи и горела желанием подойти к Лорен, обнять ее и сказать, что все будет хорошо, она не была уверена, что стоит это делать. Понимая, что они вступают на путь, на котором вся их жизнь будет ограничена законом и строгими правилами, оглядывая сидевших за столом людей, которые толком еще не разобрались в своих чувствах, она задавалась только одним вопросом.