Упырёк - Эдвина Лю

— Но жил он в Иртсане, — отрезал Дард. — А вот недавно рука снова стала сохнуть.

— Это вы к чему, эн Дард?

Ему не нравилось, что Вендела упрямо называла его на «вы». Как-то это неправильно. Хотя если она приняла его, как и другие, в качестве господина…

Мысленно Дард даже застонал. Это обращение казалось ему проклятием.

— Это я к тому, эна Вендела, что одна умная женщина недавно мне высказала мысль, что магические вещи часто бывают парными. Вот к примеру чаша и меч. Фреска со Спящим — и фреска со Смертью… а вот браслет — он к чему?

И, снова покрутив серебристое кольцо с причудливой вязью, он надел его на сморщенную, покоричневевшую руку. Браслет казался слишком узким для мужской руки и кисть с трудом прошла в кольцо — даже косточку большого пальца стало больно. Однако дальше браслет наделся прекрасно — прямо до локтя, обозначив чёткую грань между живой и неживой кожей. Крысы, чьи челюсти были замком браслета, сцепились челюстями прямо над веной, отчётливо выступавшей на сгибе руки.

— Да, — задумчиво произнёс Дард. — Пожалуй, это его место.

У него чуть потеплели пальцы. Хотя рука ещё не налилась жизнью, не стала более подвижной, и кожа не порозовела. Но он ощутил тепло, и его было достаточно.

Хелли. Теперь ему, наверно, нужно договориться с Хелли. Всё равно больше не с кем.

Он снова нерешительно посмотрел на Венделу, но решил не спрашивать её о таком деликатном деле. Нет, она не согласится. Ни за что не согласится.

— Спасибо, — Дард нашёл в себе силы улыбнуться. — Не знаю, какое значение имеет эта чаша. Но она нужна.

— Как же нам нужен Мармален, — вздохнул Дайлен. — Второго такого книгочея ещё поискать!

***

Кай Уиллерт устал. У него не было тела, которое могло бы перетрудиться на любой из работ, которые проделывали некроманты, и мозга, который упорно думал бы о насущных проблемах. Он устал эмоционально.

Накануне армия Штавана сдвинулась с северо-западного плато к крепости стихийников. Великий Мёртвый желал посетить эту укрытую от всех за скалами деревню из-за некоего Дарда. Уиллерт уже знал его историю и находил её забавной. Штаван не был некромантом, не читал книг ложи, не принадлежал ни к одному братству, ему не доводилось обучаться у мудрого наставника. И учеников у него тоже не водилось. И вот он решил взять себе ученика. У него не хватило на него терпения. Оттого всё и произошло.

Сейчас, как полагал Уиллерт, Штаван желал не столько получить вещи, захваченные Дардом — меч и чашу. Он хотел отомстить. Сам Кай уже не желал ни мести, ни возмездия — только покоя и забвения. Но воля Великого Мёртвого удерживала его.

Большая повозка, которую тащили медленные волы с иссиня-сизой шерстью, пересекала плато следом за первым отрядом мертвецов. Некроманты, пастыри мёртвых, тащили на сворках усмирённых заклятиями упырей и гнали рабов. Живые маги верхом на смирных, спокойных лошадях ехали сзади и вокруг повозки. Караван повозок тащился следом: припасы для живых, корм для лошадей. Уиллерт никогда не был в этих холодных, мёрзлых землях. Неприветливая весна ещё не раззеленила ползучие деревца на скалах, оранжевые и серые лишайники делали пейзаж похожим на осенний. Время от времени моросил дождь, дул холодный ветер. То ли дело в окрестностях Рандеворса, сильно к юго-востоку отсюда, где текут широкие полноводные реки и где кажутся бесконечными рощи, луга, степи, тянущиеся на много-много перегонов вокруг. Ещё с десять лет назад там начали строительство железной дороги… сейчас, наверно, уже достроили ветку от Рандеворса до столицы.

А тут? Скалы и камни. Тёмная, почти чёрная в пасмурном свете еловая и сосновая поросль, красноватые разломы и трещины, мхи и лишайники. Изредка ярким светло-золотым пятном встанет на пути стройная жёлтая берёза, трясущая на пронизывающем ветру серёжками. Блеснёт ленточка ручья… и снова унылые камни.

А впереди высились две вершины Севера. Не такие уж высокие: видал Уиллерт горы и повыше. Но очень уж крутые, да мрачные, да тёмные, с еловой порослью у подножия. Не исключено, что на солнце они выглядят веселее…

Возможно, подумал Уиллерт, вблизи они выглядят лучше.

Штаван призвал Кая в повозку, когда ему стало скучно.

— Господин, когда ты отпустишь меня? Я выполнил то, что ты просил! — прошелестел Уиллерт.

— Ещё нет, — проскрипел мёртвый голос.

По совету Уиллерта голову мага ложи Смерти подручные Штавана отделили очень аккуратно. Они старались сохранить горло, голосовые связки. Но тщетно: шея мертвой головы слишком сильно ссохлась. Пришить её к новому телу так, чтобы Штаван мог вдыхать в грудь достаточно воздуха, оказалось тяжёлым трудом. И ему всё время приходилось пить кровь, чтобы быть хотя бы немного не таким иссохшим.

И всё равно язык Штавана оставался сухим и жёстким, губы едва шевелились. Он мог пользоваться мыслеречью, и пользовался! Но упрямо старался как можно больше общаться при помощи человеческой речи.

Штавану нравилось его новое тело, он его берёг. Ездил на повозке, обложенный подушками, старался поддерживать жизнь всеми силами. Ел и пил, и иногда брал топор, чтобы порубить дрова или мертвые тела. По пути к войску присоединялись всё новые мертвецы и призраки. Так что недостатка в телах не чувствовалось. Даже тут, на плато, они вылезали из расщелин или выходили из поросших стлаником ложбин. Но ему нравилось это: крупное, сильное. Тело здорового мужчины.

Чтобы дать людям и животным отдых перед последним перегоном, Штаван велел остановиться и разбить шатёр. Едва Великого Мёртвого устроили на ночь, как некроманты принесли ему свежей крови.

Только после ужина Штаван сказал Каю:

— Я не отпущу тебя. Ты нужен мне.

— Завтра или послезавтра мы подойдём к крепости стихийников, — сказал Уиллерт. — Ты дашь бой магам, укрывшихся там, добудешь себе то, что нужно и станешь Живым Мёртвым. Но помощь тебе будут оказывать те, у кого есть тела. Зачем нужен такой, как я? Отпусти меня!

— Разве твой дух не желает ещё раз побывать в живом теле? Крепком, сильном и красивом.

— Я давно умер, — возразил Уиллерт, — и хочу, чтобы всё закончилось. Существование в чужом теле, соседствуя с духом носителя — это не жизнь.

— Кому, как не мне, знать об этом, — скрипнул Штаван. — Но стоит мне победить, как мы изменим жизнь, и преданные мне получать вечное существование. Нам не будет требоваться чужая помощь, а пить кровь мы будем только тогда, когда захотим насладиться её вкусом. У нас будут сильные и красивые тела и безграничная власть магии. Ни пищи, ни воды