Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

Вито стиснул зубы:

— Отвечайте мне! Это ваш зверь?

Свекровь будто лишилась языка, беззвучно открывала рот, как выброшенная на берег рыба. И нервно терла грудь, словно задыхалась. Неужели она пытается разыгрывать спектакль?

— Король леса убил моего отца. И вы знали об этом. И вы оплакивали отца. — Вито сделал пару шагов вперед, надвигаясь на ведьму. — Матушка, вы позволили отцу умереть. Почему? Или… сами… приказали зверю?

Она неистово замотала головой, попятилась:

— Нет… Нет! Нет… Не говори так! Я ни в чем не виновата! Это ужасная случайность! — Запнулась за что-то и едва не рухнула навзничь. Выставила перед собой руки, словно пыталась отгородиться. — Ты же все знаешь. Вито, сынок… Ты все знаешь, ты сам был свидетелем. Тело твоего отца не принимало мою магию. Я была бессильна! Ты все видел! Все!

Вито медленно кивнул:

— Да. Я видел. Но я не знал, что этот зверь ваш.

Он, наконец, пришел в себя. Сошла ужасающая бледность, и я заметила в своем муже уже хорошо знакомую решимость.

Ведьма с надеждой вцепилась в эти слова:

— Сынок, ведь ты понимаешь, что эти обвинения несправедливы. Я сделала для твоего отца все, что могла. Я сделала больше, чем могла! Ты видел, как я страдала! Ты сам все видел!

Но эти слова совсем не тронули его.

— Все? Вы утверждаете, что сделали все, матушка?

Она с уверенностью кивнула:

— Все. Уверяю тебя. Я клянусь!

Вито стиснул зубы. Смотрел вдаль, за спину матери, где искрились морозным светом свернутые кольца гигантского чудовища.

— Тогда почему эта тварь жива, а мой отец мертв? Почему все наоборот?

Казалось, ведьму сейчас хватит удар. Она содрогнулась всем телом, будто ее поразило молнией. Сжалась. Вдруг выпрямилась пружиной и раскинула руки в разные стороны, словно пыталась защитить змея. Ее необъятная грудь, яростно вздымалась. Она замотала головой:

— Зачем ты это говоришь? Я не понимаю! Не понимаю!

Вито снова надвигался:

— Вы могли исцелить отца, убив этого зверя. Он ваш, и вам это под силу. Почему вы этого не сделали?

Ее глаза остекленели, будто ведьма окончательно лишилась рассудка.

— Это невозможно! Невозможно!

— Ложь!

— Это невозможно. — Она подалась вперед, протянула руку, пытаясь дотронуться до сына, но тот отстранился. — Сынок, прошу тебя. Твоего отца уже не вернуть. Ничего не исправить. Зачем ты терзаешь меня? Возможно, я совершила ошибку. Я признаю. И это мой грех. Мне с ним жить. — Она снова попыталась прикоснуться к Вито, и на ее глазах даже проступили слезы: — Сынок, я клянусь тебе, если бы сейчас можно было что-то исправить, я поступила бы иначе. Я бы все сделала иначе. Ничего не пожалела. Но ничего уже не изменить. Я не могу спасти твоего отца.

— Но вы еще можете спасти меня.

Ведьма съежилась, даже поджала руки:

— Что? О чем ты говоришь?

Вито терял последнее терпение. Я даже замечала в нем яркие колебания морозной магии.

— Посмотрите на меня, матушка!

Она уставилась, как тот и просил, но в стеклянных глазах не было ни проблеска сознания. Даже сейчас мегера видела лишь то, что хотела видеть.

Я стояла в стороне и просто смотрела, не считая возможным мешать. Но буквально леденела от накатывающего предчувствия. Свекровь ничего не сделала, чтобы спасти своего мужа. Захочет ли спасти сына? Боже… ведь этот вопрос вообще не должен был возникать. Разве для матери бывает выбор очевиднее? Теперь я как никто понимала, на что способна любящая мать ради своего ребенка.

Ведьма пыталась пятиться, и Вито схватил ее за руку:

— Смотрите на меня, матушка. Что вы видите? — Он даже тряхнул ее: — Что вы видите?

Та с ужасом смотрела на него и качала головой:

— Ничего. Я ничего не вижу.

— Ложь! — Вито с брезгливостью отпустил ее. — Зверь разодрал отца. У меня была лишь царапина. Но яд проник в кровь, и теперь медленно убивает меня. Вы знаете, сколько мне осталось, матушка?

Та молчала, лишь слезы катились по щекам.

Вито усмехнулся:

— Я тоже не знаю. И если бы вы пожертвовали тварью, чтобы спасти отца, я бы не задавался сейчас этим вопросом. А теперь каждая зима для меня становится страшнее предыдущей. И каждая может оказаться последней.

Свекровь замотала головой:

— Я не знала. Я ничего не знала, сынок! Ты ничего не говорил.

— Вы не очень стремились что-то знать. Я видел ваше горе и ваше бессилие. Вы были так убедительны, матушка. Вы погрязли в нем. Я не хотел причинять вам еще одну боль, понимая, что вы ничем не сможете мне помочь. Я не мог даже вообразить, что этот зверь… ваш. Вы говорите, что готовы все исправить. Так исправьте! Пока это еще возможно.

Ведьма стояла белее мела. Ее слезы высохли, в глазах мелькнуло сознание. Она снова попятилась.

— Что ты хочешь от меня, сын?

Вито стиснул зубы:

— Убейте зверя. Это в ваших силах.

Свекровь в ужасе пятилась, и с каждым шажком растерянность на ее лице сменялась холодной решимостью. Слез больше не было. Она, наконец, остановилась и покачала головой:

— Я не могу. Не могу, понимаешь?

— Почему?

Она снова и снова качала головой:

— Не могу. Не могу!

— Зверь для вас дороже собственного сына?

Она подалась вперед:

— Ты не понимаешь. Он — тоже мое дитя. Как и ты. Как твои братья. В вас течет моя кровь. А в Осмее — течет моя магия. Это больше, чем кровь. Мы с ним неразделимы. Лишившись его, я потеряю всю свою силу. Я стану никем. Ты понимаешь? Ты должен понять!

Вито даже усмехнулся:

— Вы дали ему имя…

— Дитя всегда заслуживает имени. Я взяла его малышом много лет назад. Я видела, как он рос. Я столько вложила в него. Он — моя сила. Я не могу всего лишиться.

Вито сверкнул зубами:

— Действительно! Выбор очевиден! Ведь останется еще целых четыре сына. Разве этого мало? Можно дать промашку еще несколько раз.

Свекровь даже притопнула ногой:

— Не говори так! Не смей?

— А как, матушка?

Ведьма окончательно пришла в себя от шока и обрела знакомый облик.

— Наверняка найдется другое решение.

Вито покачал головой:

— Не найдется, матушка. И вы это знаете лучше меня.

Она даже