Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Может, кто–то из твоих старых врагов? – мне льстило, что мы думаем одинаково. Я тоже была уверена в сговоре моего убийцы с внуками Бенджи.

– Настолько старыми врагами могут быть только вампиры. Других у меня нет. Или давно ушли в мир иной, или мы разошлись полюбовно.

– Но вампиров на земле осталось совсем мало. Можно ведь как–то выяснить, кто из них до сих пор точит на тебя зуб? Ладно, люди королевы проверили живущих в Великобритании, и выяснили, что они не причастны, а что насчет тех, кто на материке? Кто–то же обратил двух человек в вампиров?

– Я уверен, что наш враг не вампир. Настоящий вампир знает, что осиновые колья нас не убивают. Эти басни только для людей. Он подсказал бы моим родственникам, что они напрасно думают, что я мертв.

– Выходит, наш враг – человек?

– Да. Изворотливый, хитрый, беспринципный.

– Если бы Генри не был мертв, я бы решила, что ты говоришь о нем, – я покрутила бокал, поднеся его к свече. Бордовая вязкая наливка оставляла на его стенках красивые разводы.

– И мы вновь возвращаемся к вопросу: туман нам друг или враг, да? – хмыкнув, Бенджамин повернул ко мне голову. – Я думаю, все–таки друг. С ним дружит Хэй, а он первый заметил бы в тумане червоточину зла.

– Привидения не имеют цвета. Пока Генри был жив, он точно горел алым. Жаль, что я тогда не знала Хэя. Он бы мне подсказал. Поэтому я продолжаю сомневаться, друг нам туман или нет. Не знаю, как объяснить, но я чувствую, что он и Генри два совершенно разных существа. Туман простоватый и уязвимый. Умеет плакать. Сам Генри, наверное, сильно удивился, когда превратился в такую амебу. А может, туман вовсе не Генри, а привязан к могиле по какой–то другой причине?

Я положила ладонь на руку Бенджамина и сжала ее.

– Что такое? – насторожился вампир.

– Я сомневаюсь, что на меня напал Морган Тингли. Нет, я даже уверена, что это не он.

– Почему ты так решила?

– Я только сейчас поняла, что меня смущало в идее, что Морган Тингли и убийца с усами один и тот же человек. У них разный почерк. Нет, не смотри на меня, как на дурочку. Вспомни письмо из Австралии. Я едва смогла прочесть два слова. Человек с таким почерком, даже если сильно захочет, не сможет написать каллиграфически мою предсмертную записку. Этому надо учиться.

– Может, ее написал кто–то другой, а он просто принес записку с собой?

Я покачала головой.

– Нет. Я только сейчас вспомнила, что в тот день кто–то перенес чернильницу из кабинета в мою комнату. Я заметила ее, когда вернулась из полиции, и кляксы на столе оказались свежими. Убийца написал предсмертную записку незадолго до того, как я поднялась в свою комнату. Он знал мой почерк. Может быть, даже тренировался.

Глава 20

В комнате повисла тишина. Я готовилась произнести имя убийцы. Вампир напрягся, понимая по моему лицу, что я знаю ответ. Нетрудно догадаться, когда все ниточки связались в один узелок.

– Ты согласен, что ошибки в предсмертной записке легко списались бы на мое душевное состояние? Один любовник пытался убить другого, и об этом позоре завтра узнает весь город. Даже в госпитале все были уверены, что я сама пыталась наложить на себя руки.