Вариация - Ребекка Яррос

Глава двадцать восьмая. Алли

Когда я была маленькой, мама не жалела денег на отобранных лично ею преподавателей для интенсивов и самого непростого и требовательного оставляла напоследок.

И неслучайно эта преподавательница была ее лучшей подругой.

Элоиза распаковала вещи, велела Энн приготовить обед и пригласила нас с Эвереттом в студию.

— У нас ведь полно работы, не так ли?

Вот и все, что она сказала, а затем сменила музыку в стереосистеме.

Следующие два дня пролетели как в тумане. Как только Кенна подтвердила, что с моей лодыжкой все в порядке, Элоиза лишилась всякой жалости. Она требовала от нас идеального исполнения, а когда идеально не выходило, она заставляла нас раз за разом повторять комбинации, пока мы не выполним все как надо или она не сочтет, что мы слишком вымотались.

Вечером третьего дня занятий Хадсон привез Джунипер. Пока я с ней работала, Элоиза стояла в стороне, наблюдала и оценивала. А когда мы закончили, она, к моему удивлению, улыбнулась.

— Ты знаешь, кто я? — спросила Элоиза, когда Джунипер сложила балетки в сумку. — Спрашиваю только потому, что ты так и сверлила меня взглядом в зеркале.

— Вы Элоиза Лоуэлл, — благоговейно прошептала Джунипер. — Перед тем как стать преподавателем, вы были солисткой в «Метрополитен-опера».

— Все верно, — кивнула она. — Хочешь, я и тебе помогу с хореографией, пока я здесь?

— Прежде чем ответить, хорошенько подумай, Джунипер.

Я сняла пуанты и поморщилась при виде своих ног. За этот час волдырь на правой ноге лопнул, хоть я и заклеила его пластырем. Подушечки для пуантов Элоиза не признавала.

— Элоиза — лучшая, но она не станет с тобой церемониться.

Элоиза приподняла бровь.

— Да, пожалуйста, — ответила Джунипер, вздернув подбородок. — Я справлюсь.

Элоиза усмехнулась:

— Вот и мне так кажется. А теперь беги к своему…

Она бросила взгляд на дверь. Я подняла глаза и увидела Хадсона. Он ждал меня. Его волосы еще не высохли после бассейна и душа.

Сердце забилось чаще. Меня наполняло сладкое, щемящее чувство, которое я не желала называть. Острее обычной симпатии. Больше, чем просто забота о нем. Но я отказывалась назвать его и тем самым даровать ему силу.

— Дяде, — закончила за Элоизу Джунипер, сунула ноги в неоново-зеленые кроксы и взяла сумку. — Спасибо!

— Не благодари раньше времени, — предостерегла ее Элоиза, встретившись со мной взглядом.

Я встала, стараясь не обращать внимания на боль, и пошла к Хадсону.

Неприятно было признавать, однако за последние несколько дней я по нему соскучилась.

Он улыбнулся, и на щеке у него появилась ямочка. Но когда я подошла, он опустил глаза, и лицо у него тут же переменилось.

— Матерь божья, что у тебя с ногами?

— Ничего страшного. Расплата за парочку мозолей, не натертых на пропущенных тренировках. Ноги восстановятся.

Я встала и быстро его поцеловала.

— Это Элоиза, мама Кенны.

Он протянул руку. Элоиза взяла ее и не спеша пожала его.

— Я столько о вас слышал, миссис Лоуэлл.

— Если вы тот, о ком я думаю, боюсь, о вас я могу сказать то же самое. — Она скрестила руки на розовом свитере. — Для Софи ты был бельмом на глазу.

Он кивнул:

— И я этим горжусь.

— Хм…

Элоиза вернулась в студию, откуда выскочила Джунипер, пучок у нее уже отчасти растрепался.

Я проводила Хадсона, разминая затекшие плечи и шею, и попрощалась с Джунипер, когда она запрыгивала в пикап.

На крыльце он обнял меня за талию.

— Похоже, ты все-таки выбрала божественное вмешательство?

Я положила руки ему на грудь:

— Что-то вроде того. Вот знаешь, ты говоришь о балансе…

Он кивнул и нахмурился.

— Так вот, никакого баланса не будет. По крайней мере, весь следующий месяц.

Я сглотнула. Внутри все сжалось, и я ощутила горький привкус страха.

— Элоиза, Кенна и Эверетт приехали ради меня. Я должна быть здесь каждый день. Я должна сосредоточиться на том, что происходит в студии, если хочу получить хоть какой-то шанс вернуть себе роль.

Он притянул меня ближе:

— Сокращаешь наше время вместе?

— Я не хочу.

Скользнув руками по футболке, я обняла его за шею, и грудь сдавило.

— Но это значит, что ты вытянул короткую спичку. У меня будет время только по ночам. Я буду работать по одиннадцать часов в сутки и спать не меньше восьми, чтобы восстановиться. Плюс-минус пара часов на то, чтобы проснуться и поесть, и больше ничего.

— А я буду засранцем, если попрошу то, что останется?

— Нет. — Я покачала головой и едва сдержала вздох облегчения.

Мой внутренний скептик кричал, что Хадсон уйдет.

— Значит, забираю короткую спичку. — Он наклонился и поцеловал меня. — Будь это все фильмом, сейчас бы последовал монтаж с тренировок. Понял. Я и так считаю сон полноценным времяпрепровождением. У тебя дома. У меня дома. Я все устрою.

— Спасибо.

Я улыбнулась. Боль в области сердца бешено пульсировала.

— Я пойду на все, чтобы заполучить тебя.

Он снова поцеловал меня, все глубже, никуда не торопясь, у меня участилось дыхание, и я прижалась к нему.

— А лучше бы девять.

Он выпустил меня из объятий и начал спускаться по ступенькам.

— Девять чего? — спросила я.

— Девять часов сна, — бросил он через плечо. — Дай мне всего один час, и я обещаю, что за оставшиеся восемь ты выспишься куда лучше.

Я фыркнула:

— Увидимся вечером?

— Мне можно постучать, или опять придется забираться по решетке? — Он ухмыльнулся и подошел к двери.

— Я тебя впущу, — пообещала я.

— Не давай обещаний, которых тебе не сдержать. До скорого!

Он сел в пикап. Когда задние фары скрылись за поворотом, я вернулась домой.

Элоиза ждала в прихожей.

— Эта девочка мне очень кого-то напоминает.

— Правда?

Я закрыла дверь и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце.

— Она похожа на Лину. Те же глаза. Та же улыбка. Даже оступается в пируэте так же, когда теряет равновесие. — Она сверлила меня взглядом. — Ничего не хочешь мне рассказать?

Мама даже с ней не поделилась.

— Да вроде ничего.

— Хм… — Она кивнула. — А ее дядя. Он тебя отвлекает?

Я выпрямилась:

— Нет, мэм.

— Хорошо. Терпеть не могу, когда все труды идут прахом из-за какой-то летней интрижки, — сказала она и пошла вверх по лестнице.

Неудивительно, что Элоиза и мама так дружили. Они даже говорили до жути одинаково. Мне хотелось возразить, что это не интрижка… но с другой стороны — а что? Этого я и просила, только с этим могла справиться, и все — даже Хадсон — это знали.

Я понимала, что у нас все закончится, как только я вернусь в Нью-Йорк, но