Математика любви - Эмма Дарвин

– Думаю, и то, и другое, – наконец ответил я, открывая книгу, и мы еще долго сидели, погруженные каждый в свое занятие.

На следующее утро я стоял на полуюте, разговаривая с капитаном, когда на главной палубе появилась Люси и принялась оглядываться по сторонам.

– Доброе утро, мэм, – окликнул ее капитан. – Не хотите ли присоединиться к нам? Я всегда рад приветствовать здесь военных, равно как и леди, в отличие от некоторых пассажиров.

Люси подобрала юбки и быстро поднялась по трапу – я даже не успел прийти ей на помощь. Когда она подошла к нам, капитан продолжил:

– Я как раз говорил вашему брату, что сегодня вечером мы должны прийти в порт. При условии, разумеется, что нас не отнесет с курса, потому как надвигается ураган.

– Разве? – воскликнула она. – С чего вы взяли? На мой взгляд, погода просто прекрасная.

Она была права. Волнение на море было небольшим, а облака, которые гонялись друг за дружкой по просторам голубого неба, выглядели белыми и невинными.

– Н-да, трудно ожидать, чтобы женщина смогла заметить такие вещи, – глубокомысленно изрек капитан.

– Может быть, вы позволите сестре воспользоваться вашей подзорной трубой? – спросил я.

– Конечно, – ответил тот и с готовностью протянул Люси трубу. – Если вы взглянете вон туда… О, совершенно точно, мэм. Юго-юго-запад. Как раз оттуда и можно ожидать неприятностей в это время года.

Она поднесла подзорную трубу к глазам.

– Я смотрел в нее несколько минут назад и заметил серо-стальные тени над горизонтом. Это собираются штормовые облака. Вода под ними потемнела и покрылась пеной, а воздух полосуют струи серого дождя.

Люси смотрела в подзорную трубу так долго, что я поневоле задался вопросом, о чем она сейчас думает. Потом она отняла подзорную трубу от глаз и протянула капитану:

– Благодарю вас, шкипер.

– Прошу простить меня, мэм, сэр… – сказал тот и отошел к борту, чтобы переговорить с лотовым.

– Вы сочтете глупостью с моей стороны, если я признаюсь, что мне страшно? – спросила Люси, когда мы спустились по трапу на главную палубу, по которой уже бегали матросы и поднимались на снасти такелажа.

– Пожалуй, нас ожидает несколько неприятных минут, – осторожно заметил я. – Но, похоже, капитан знает свое дело.

Она кивнула и, хотя волнение на море усиливалось буквально на глазах, осталась на палубе, устроившись в углу, смотрела и рисовала. За какой-то час шквал из крохотного облачка на горизонте, которое можно было закрыть подушечкой большого пальца, вырос до грозной тучи, которую я уже не смог бы прикрыть и двумя ладонями. Вдалеке рокотал гром и посверкивали ломаные изгибы молний. Корабль раскачивался с боку на бок и нырял носом в волну, так что я был вынужден вцепиться в фальшборт. Порывистый ветер начал швырять брызги дождя и пенные барашки волн нам в лицо. В это мгновение рядом оказался матрос и прокричал:

– Шкипер выражает вам свое восхищение, мисс, сэр, однако просит немедленно спуститься вниз. Пожалуй, дело обстоит хуже, чем мы ожидали.

Небо прямо у нас над головами расколол удар грома. Мы невольно посмотрели вверх. Над нами, на верхушке и реях грот-мачты, танцевало бледно-сиреневое свечение, особенно заметное на фоне черных клубящихся туч.

– Огни святого Эльма! – воскликнула Люси. – Я так давно мечтала увидеть их…

Голос ее оборвался, когда корабль ухнул в глубокую впадину между валами. Я выпустил из рук фальшборт, потерял опору и покатился по палубе.

– Стивен!

Люси присела, вцепившись в кофель-планку, и схватила меня за руку. Моя мокрая ладонь уже почти выскользнула у нее из пальцев, когда корабль резко накренился на другой борт, но она удержала меня, изо всех сил сжав мою руку. Корабль выровнялся, я вновь обрел опору под ногами, затем с трудом встал и выпрямился.

Дюйм за дюймом мы пробирались вдоль борта к трапу, а когда наконец добрались до салона, я все еще пребывал в некотором шоке и с готовностью опустился на одну из обитых войлоком скамеек, которые тянулись по бокам. Люси потянула завязки своего плаща и сбросила его на пол. В небольшие иллюминаторы пробивался тусклый серый свет, и хотя над столом висел зажженный фонарь, он так раскачивался из стороны в сторону, что я никак не мог рассмотреть выражение ее лица.

Остальных пассажиров не было видно, хотя, проходя мимо каюты племянника преподобного мистера Брэдшоу, мы расслышали слабые стоны, доносившиеся из-за двери. Мы не могли даже заказать чай, в котором так нуждались, поскольку в ответ на просьбу Люси нам было сказано, что капитан приказал погасить все топки и что нам подадут только эль или бренди, если мы пожелаем. Ни того, ни другого нам не хотелось, поэтому мы уселись на скамейки и заговорили о посторонних вещах, прерываемые стонами корпуса корабля, раскатами грома и воем ветра, который заглушал все остальные звуки.

Люси отвечала все более и более невпопад, пока не умолкла совсем. Я подумал, что качка начала наконец сказываться на ней, потому как даже мне приходилось утихомиривать разбушевавшийся желудок, когда вдруг особенно сильный толчок швырнул корабль носом в огромную стену темно-зеленой воды, которая с шумом ударила в иллюминатор над плечом Люси.

Она вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Когда корабль выровнялся, она прошептала:

– Простите меня.

– Вот это удар! – пробормотал я.

Она кивнула, но тут судно внезапно и страшно провалилось вниз, море изо всех сил ударило нас снова, теперь уже со дна, и лицо ее исказилось от ужаса. Я видел, как она вцепилась зубами в руку, чтобы не закричать, а другой ухватилась за спинку сиденья. Глаза у нее были полузакрыты.

– Вам лучше перейти сюда, – предложил я, привстал и протянул руку, чтобы помочь ей перебраться в дальний угол салона.

Она кивнула и начала потихоньку передвигаться по скамье в противоположный угол, когда корабль снова ухнул вниз. Я поневоле опустился на место. В это мгновение очередная стена воды обрушилась на судно, и со сдавленным криком Люси упала в мои объятия.

На несколько минут понадобились вся моя сила и самообладание, чтобы удержать нас обоих, поскольку Люси не за что было ухватиться и ее швыряло по каюте, как тряпичную куклу. Я прижал ее к себе, чувствуя, как вздрагивает от беззвучных всхлипов ее хрупкое тело. Она спрятала лицо у меня на груди, обнимая меня так же крепко, как и я ее.

Прошло какое-то время, прежде чем я осознал, что корабль уже не так сильно подпрыгивает на волнах, не проваливается во впадины между ними, хотя по-прежнему только моя рука, вцепившаяся в спинку сиденья, удерживала нас от падения на пол. Люси подняла голову, ее волосы скользнули у меня по подбородку, и я ощутил прилив холодного воздуха к тому месту, где она прижималась щекой к моему сюртуку.

– Прошу про-о-о-ще-е-ния. Это единственное, что может напугать меня до полусмерти.