Рапунцель в волчьей стае - Любовь Сергеевна Черникова

самые глаза, внимательно осмотрела салон автобуса. Две бабульки, громко о чем-то спорящие, один парень, похожий на студента-прогульщика и храпящий, похоже, нетрезвый, мужик, амбре от которого перебивало даже мой убойный одеколон, — вот и весь контингент. И все. Вроде бы никаких волков.

Я проверила в сумочке через плечо паспорт, немного обналиченных денег — пять тысяч, от которых отказалась продавщица в магазине стали приятным бонусом. Я достала их и незаметно сунула в карман толстовки под курткой.

Затем проверила распечатанный билет на автобус до Ишима и сверилась с электронными часами на табло в автобусе. До его отправления оставалось всего семь минут, и меня затрясло от нетерпения. Еще бы чуть-чуть, и я опоздала.

Ехать было недалеко — всего-то две остановки. Можно было дойти пешком, но это заняло бы куда больше времени из-за моста, который не располагал к пешим прогулкам в подобное время.

Рейсовый автобус сделал поворот и остановился как раз у той самой привокзальной площади, куда я приехала каких-то четыре месяца назад…

Я выскочила из автобуса и, не замечая холодного пронизывающего ветра, кинулась к стоявшим в стороне междугородним автобусам. Их было не так много, так что я мгновенно нашла нужный.

Сердце колотилось как бешеное, когда я заняла свое место в салоне. До жути хотелось расслабиться, сбросить это тягостное изматывающее напряжение в каждой клеточке моего тела, которое не позволяло мне сделать даже банальный глубокий вдох.

Теперь, когда я преодолела первый этап пути, и дальше от меня почти ничего не зависело, оставалось только рефлексировать.

Судя по тому, что за мной вроде бы никто не гнался, мой побег оказался неожиданным и для наших охранников. Я не сомневалась в том, что меня уже ищут.

Как там Рада? Надеюсь, ее не слишком сильно накажут. Я обязательно попрошу прощения у Сибирских, как только смогу. Мне кажется, они меня поймут. У них такая крепкая семья. Они все любят друг друга. Они обязательно меня поймут…

Господи, хоть бы все получилось так, как я спланировала!

С момента моего побега из ТЦ прошло каких-то пятнадцать минут. Еще три, и этот чертов автобус закроет двери и тронется наконец-таки в нужном мне направлении…

— Доброе утро! — громкий мужской голос заставил меня вздрогнуть и сильнее вжаться в сиденье.

— Здорово, Колян! — водитель заметно оживился, подавая руку крепкому молодому человеку с чуть раскосыми глазами. — Как мать, давно не видел ее.

— Да нормально все. Болела тут… А сейчас ниче вроде.

Парень окинул взглядом салон и втянул ноздрями воздух. Я тихонько сползла по сиденью вниз. Оборотень! Он точно оборотень! И водитель, наверняка, тоже!

еперь каждый человек в салоне вызывал у меня подозрение.

Пару раз шмыгнув носом, парень вытащил не слишком свежий носовой платок и звучно высморкался. А затем поморщился, шаря глазами по салону. Наверняка учуял запах моего парфюма. Но так и не определив источник зловония, он продолжил разговор с водителем:

— Как Ирка?

— Да чего ей будет? — Махнул рукой тот. — Учиться не хочет. Фигней страдает, все «титоки» свои идиотские снимает. А ты в Ишим?..

Этот парень здесь не из-за меня. Обычный человек, который едет по своим делам… Успокойся! Все будет хорошо!

Водитель и его знакомый продолжали болтать о какой-то ерунде, а я каждую секунду умирала от страха, не сводя взгляда с циферблата часов, до тех пор, пока со скрипящим из-за холода звуком двери наконец-то не закрылись.

Автобус качнулся и, не торопясь, вырулил с привокзальной площади на проспект. А я с трудом перевела дух, заставив закаменевшие мышцы расслабиться.

Народу было немного, и место рядом со мной пустовало, чему я порадовалась. Надеюсь, и дальше никто не сядет.

Поезд до Тюмени отправляется почти в пять. Если повезет, и по дороге меня не перехватят, то в Ишим я приеду за пятнадцать минут, до отправления. Электронные карты показали мне, что от автовокзала до станции пешком примерно восемь минут — они там рядом находятся. Дорогу я знала — изучила, когда добиралась в Кедровое, а сейчас я налегке, точно успею. Раньше положенного поезд точно не уйдет.

Я сама не поняла, как задремала. Наверное, сказалось нервное истощение. Проснулась от того, что кто-то толкал меня в плечо, и испуганно отпрянула к окну.

Незнакомая девушка виновато улыбнулась.

— Простите. Не хотела вас напугать. Конечная.

Еще раз улыбнувшись, она поправила увесистую сумку на плече и вышла. Я торопливо последовала за ней — в салоне, кроме меня, уже никого не осталось.

— Спасибо! — крикнула ей вслед, выпустив изо рта облачко пара, и принялась осматриваться.

Темнело рано, и в свете горящих фонарей местность показалась мне незнакомой. Потребовалось несколько мгновений, чтобы сориентироваться. Я торопливо шагала, пробираясь по заметенным тротуарам, которые сильно сузились. Валил такой снег, что идти было сложно. Приходилось щуриться и пригибаться от ветра. Похоже в поезд я сяду той еще пандой.

Я то и дело поскальзывалась, с трудом пробираясь через переметы и начинала переживать, что все-таки не успею.

Стоило перейти дорогу и миновать пару жилых домов, как прямо передо мной затормозил черный седан. Я испугалась, что меня просто не увидели в такую метель. И правда, на моем черном пуховике совершенно отсутствовали светоотражающие элементы.

Пока я стояла, держась за сердце, водительская дверь отворилась и наружу показался уже знакомый мне бритый мужик!

Без шапки и в расстегнутой куртке, он смотрел и ухмылялся.

— Садись, — указал он на разделяющую нас машину.

Он не делал попыток приблизиться, иначе я наверное бы припустила прочь. Правда, толку-то? Он был оборотнем, от него не убежать.

— Мне нужно на поезд, — возразила я.

— Не нужно. Ты полетишь в Питер на самолете. — Лысый подмигнул.

— Как это?

Закатив глаза, он достал мобильный и набрал какой-то номер, дождался ответа и вдруг бросил трубку мне. Не знаю как, но я ее поймала.

— Алло?

— Вера? Доченька, это ты? — раздался встревоженный голос мамы.

— Я, мам.

— Вера, зачем ты сбежала? Тебе следовало остаться у Сибирских…

— Хватит! Я сама решу, что мне нужно, а что нет. Хорошо?

По щекам покатились слезы, и кожу защипало от мороза. А потом вместо мамы заговорил отец.

— Я в тебе не сомневался, дочь. Ты поступила правильно. Семья — прежде всего. Уверен, ты не безнадежна и сделаешь все как надо. А теперь следуй указаниям моего помощника. Он доставит тебя домой.

Не прощаясь, отец сбросил