Золотые мятежники - Элис Кова

— Я не понимаю. — Он остановился, когда она запрыгнула на планер, крепко ухватившись за обе ручки.

— Колетта хочет повесить эти убийства на Син. Чем дольше мы остаемся, тем больше вписываемся в ее планы.

— Но она…

— Ее здесь нет! — Почему он не мог этого понять? Для Арианны это было так болезненно очевидно. Было совершенно очевидно, насколько глупо они поступили.

— Где она? — Ужас в голосе Каина свидетельствовал о том, что до него наконец-то дошло.

— Залезай, — потребовала Арианна, сохраняя тревожное спокойствие. Она собиралась улететь с ним или без него.

Каин сделал разумный выбор и быстро запрыгнул за ней.

Она дернула за ручки, и ее магия устремилась в крылья, потянув их вверх. Арианна прильнула к крыльям и, словно только усилием воли, увидела, как планер направляется обратно в Руану. Она еще раз прокрутила все в голове, но другого выхода не было.

— Ты же не думаешь, что она… — Каин остановился, несомненно, прокручивая в голове те же вероятности и идеи, что и Арианна.

Колетта была женщиной, потерявшей все из-за одного мужчины, который теперь был не только Королем Драконов, но и главой Дома, который она так презирала. Если она готова была убить своих ради мести им, то что же она сделает с ним?

Арианна тяжело сглотнула и с трудом удержалась на рукоятках, так как ладони стали необычайно скользкими.

Она должна была добраться до Квареха.

61. Кварех

Его кровать не отличалась от других.

Можно было подумать, что, лежа под тяжестью королевской власти, можно еще больше погрузится в матрас. Но он не чувствовал себя по-другому. Более того, он чувствовал себя настолько одинаково, что Кварех забеспокоился, не пропустил ли он какой-нибудь важный шаг на пути к становлению Доно.

Он еще не чувствовал себя настоящим. Он, Кварех Син, был Доно для всей Новы.

Все члены Дома Син стали с новой силой преклоняться перед ним. Каждый мужчина и каждая женщина, казалось, хотели подарить ему что-нибудь. Он пожалел, что не отослал Арианну и Каина. Дом Рок мог подождать; ему нужны были два его величайших союзника, чтобы отбиваться от тех, кто стремился осыпать его похвалами до тошноты.

Измученный и ошеломленный, Кварех в конце концов отослал их всех прочь.

Его легкие все еще болели от быстрой последовательности остановок времени. Они и раньше были сырыми после сбора урожая, а теперь чувствовали себя совершенно чужими. Их вынимали, выращивали заново, разрывали на части и собирали обратно столько раз, что дышать было все равно трудно.

Сердце Ивеуна помогало в геометрической прогрессии, но даже этот прилив сил иссяк. Каждый дюйм его тела получил столько ран и потратил столько энергии, что ему хотелось только покоя. Он хотел только спать.

Поэтому он позволил слугам присматривать за ним достаточно долго, чтобы сделать минимальную обработку ран, а затем одеть его в постель. Но после их ухода он по-настоящему наслаждался тишиной. Тишина, которая теперь была его единственным спутником после вознесения на Доно.

Кварех закрыл глаза. Его мысли не были направлены на власть. Его не посетило и пророческое видение, в котором Лорд Син благословил его божественным правом на правление. За веками он увидел лицо одной женщины — Арианны. И когда никто не знал и не осуждал его за дневные грезы, он предался этим мыслям.

Он видел их вместе, сидящих на тронах. Они станут маяком для Лума и Новы, символом того, какими могут быть их миры, партнерства, которое необходимо всем им для обретения долгожданной свободы. А он, как Доно, будет следить за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Сон заглушил боль и успокоил его настолько, что он смог уснуть.

Движение разбудило его. Его разум был вялым, но тело уже чувствовало себя намного сильнее от полученного отдыха. Кварех тихо застонал, пытаясь прогнать ненужного помощника, потревожившего его сон.

Его веки дрогнули, и он увидел красный цвет.

Красный.

Глаза Квареха широко распахнулись, когда он почувствовал, как лезвие вонзилось ему между ребер, прямо в сердце. Перед ним предстало лицо женщины, которую он раньше видел лишь мельком. Ее глаза были мертвы и безэмоциональны. Она могла бы попивать чай, а не хладнокровно убивать Доно.

Лезвие горело, когда она вынимала его. Рана закрылась, магия быстро затянула небольшой разрез, но огонь остался.

— Колетта, — прорычал он.

— Подарок для нового Доно. — Она улыбнулась, обнажив зубы, больше похожие на изношенные ножи. Ее десны были изрезаны и впалые. — Я использовала тот же яд против твоей сестры. — Рука Колетты почти с любовью обхватила его щеку. — Я думала, ты захочешь умереть так же, как она.

С первобытным криком Кварех собрал энергию, которой, как ему казалось, он не обладал, и резко поднялся на ноги. Одной рукой он обхватил хрупкое плечо женщины, чувствуя, как под его пальцами трещат кости, а другая рука погрузилась в ее грудь. Колетта кашлянула кровью ему на грудь, прислонившись к его щеке. От нее пахло смертью и клубникой.

— Рок будет вечно стремиться вернуть себе трон, принадлежащий ему по праву, — мрачно поклялась она.

Кварех с легкостью вырвал ее сердце и оттолкнул от себя. Колетта не сопротивлялась, ее торжествующие глаза оставались широко открытыми даже в смерти. Она рухнула на пол, и Кварех отшвырнул ее сердце через всю комнату, не решаясь вонзить зубы в плоть хозяйки яда. Только ее кровь на его плече, казалось, обжигала кожу.

От волнения и напряжения его сердце забилось быстрее. Кварех рухнул обратно на кровать, пытаясь замедлить поток яда по всему телу. Яд разъедал его мышцы и лишал сил.

Он уставился в потолок над кроватью и задумался, что же видела Петра, лежавшая в агонии, повторявшей его страдания.

Дверь распахнулась, и на шум вбежали трое Син. Кварех не знал их имен, но, скорее всего, это были последние лица, которые он видел перед смертью, поэтому он принял их так, словно знал всю свою жизнь.

— Меня отравили, — прошептал он, словно от слишком громких слов его кровь запульсирует и тело начнет быстрее сдаваться. Он хотел как можно дольше замедлить всасывание яда. Он хотел оттянуть неизбежное. Он скажет только то, что должно быть сказано, и сохранит все оставшиеся слова для той единственной женщины, на которую он хотел взглянуть до того, как Бог Смерти наконец накроет Квареха своим саваном.

— Кто? — Они посмотрели на труп Колетты. Без сомнения, они никогда раньше не