Тайны Калинова моста - Валентина Ильинична Елисеева

Насылая кошмар за кошмаром, навь словно приглядывалась к её реакции, как прежде – к реакции на морок отца и призрачное видение матери. Доступ к ней на территории института деканату действительно удалось перекрыть: как и обещала Хель, на факультете никакие наведённые галлюцинации Василису не беспокоили, в деревне, охраняемой Елисеем, – тоже. За пределы этих границ она старалась не выходить, даже в Верный Путь не выезжала, оставаясь на выходные дома, и лишь созванивалась с друзьями, оправдываясь близостью сессии.

Между тем напряжение нарастало, напоминая, как перед Велесовой ночью потусторонние силы тихо и незаметно влияли на её поступки и восприятие реальности. Сейчас осознание происходящего помогало держать себя в руках и отличать собственные эмоции от навеянных извне, но и навь изменила тактику. Когда Елисей говорил, что потусторонний мир Зла обладает разумом, он не утрировал: Василиса буквально кожей ощущала, как её оценивают и просчитывают со всех сторон, под микроскопом изучают её слабости и границы выдержки. Кроме того, в Василисе росла убеждённость, что для пущей яркости воздействия навь подкидывает ей во снах отнюдь не выдуманные фантастические картины. Горящий огнём или окутанный чёрным дымом Калинов мост возникал теперь в самом конце сновидений или шёл фоном к ним, а вот сны превратились в отражение реальности. В её дополненное отражение!

Во сне про Лену ей грезилось, как она невидимкой повсюду следует за подругой, замечая и то, что сокрыто от глаз простых людей. Она неслышно скользила за Леной и её матерью к дверям банка, ожидала, когда на табло высветится её номер электронной очереди. Ошеломлённо оглянулась к дверям, в которые ворвались вооружённые люди с масками на лицах, и на миг мелькнула мысль, что они попали на съёмки фильма. Когда под дулами автоматов посетителей банка согнали в один угол и велели лечь на пол, мысли о фильмах улетучились. Липкий страх вынуждал трястись тело Василисы в такт дрожи, сотрясающей Лену. «У нас заложники. Не выполните требования – будем расстреливать по одному». – Эти фразы иглами впились в мозг, усиливая дрожь и чувство полнейшей беспомощности. Время будто остановилось, а потом вздёрнули вверх мать Лены...

Во сне Василисе мерещилось, что ту ведут к выходу из банка прямо по Калинову мосту, а тот пылает огнём под её ногами. Дикий крик дочери выбранной жертвы никого не остановил – Лену просто оглушили ударом по голове. Короткая очередь – и Василиса видит, как призрак матери подруги невидимой прозрачной тенью вьётся вокруг дочери, стараясь защитить её. Как бросается на бандитов и тщетно пытается сжать их шеи бесплотными руками. Как через полчаса волокут к дверям банка уже саму Лену, упираясь автоматом в её спину. Как снайпер метким выстрелом спасает жизнь заложницы и начинается штурм, а Лена воет над телом матери, призрак которой теряет силы, переливая в дочь их все до последней капли, мечтая уберечь её от случайных пуль, свистящих рядом. Затем бойцы спецназа уводят девушку к машине скорой, и душа её матери рассеивается и перелетает через Смородину и Калинов мост, навсегда покидая этот бренный мир.

Когда Василиса подскочила на постели, в её ушах звучал дрожащий голос Лены, взирающей, как на ядовитого тарантула, на обычную пластиковую карту:

«– Мне придётся ходить в банк ОМИИ?»

Какой реакции хотела добиться навь этим кошмаром? Отражал ли он реальные события прошлого? Учитывая, насколько точно сны соответствовали тем признаниям и словам, что порой вырывались у друзей, – отражал. Василиса видела во снах, как отец Тараса восстал кровожадным упырём, какой гадкий розыгрыш всколыхнул в Руслане силы, столетия дремавшие в его роду. Теперь она знала, о каком Марике рыдала Ира, как долго пробыл в коме Борис, и каковы истоки молчаливости Ивана. Оказывается, их голубоглазый русоволосый богатырь полгода оставался немым после того, как бешеный медведь напал на туристический лагерь, разбитый на берегу лесного озера тремя товарищами. Спастись удалось только Ивану – на всплеск пробудившейся в нём магии отреагировал патруль. Собственно, патруль нашёл всех её друзей, только она пошла по более извилистому пути, что завёл её в Лысую Гору – территорию, инспектирование которой не входило в нагрузку патрулей.

Уроки в школе вкупе с весёлой и шумной подготовкой к новогодним представлениям и капустникам сменялись занятиями в институте с его лекциями и практиками. Внеплановые студенты-заочники всё меньше отличались от тех первокурсников, что родились магами в магических семьях и учились в школах ОМИИ ПАСК. Чего им это стоило – знали разве что сами студенты-заочники, порой падавшие дома на кровать в полном изнеможении.

Чего стоило каждый раз встать и взяться разбирать на уравнения заклинание Мерлина – могла бы поведать Василиса. Время бежало неумолимо, а чтобы рассчитать обратное заклинание, надо сперва соткать математическую канву заклинания имеющегося. Великий маг древности ограничился структурной схемой, не переложив её на язык формул, – и Василиса взяла на себя эту функцию. Подсказки и помощь аль-Хорезми помогли быстро закончить перевод на язык магической математики, но расчёт обратного преобразования она должна была сделать сама – не хотелось хоть кого-то ставить в известность об этом. Она и так поведала всем излишне много.

Василисе опять снился сон...

Закутанный в тулуп Ворон Владович заботливо обнимал за плечи Ягу Лешевну. С серого неба крупными хлопьями сыпался снег, устилая землю, шапку Ворона и полушубок Яги белым покрывалом. Стоящий поблизости Кощей, внимательно вслушивающийся в доносящиеся из деревни звуки и разбирающий сведения, поставляемые поисковым заклинанием, произнёс:

– Пустые избы жгут, люди успели уйти.

– Партизаны к себе увели?

– Да, но хорошие вести на этом заканчиваются. Фашисты захватили в плен командира партизанского отряда, прикрывавшего отход женщин и стариков с детьми.

– Фашисты попытаются вызнать, куда увели спасённых...

– Да, но не вызнают. Мы все Елисея знаем, и дедов его и прадедов знали, так что предугадать события нетрудно.

Троица «сказочных существ» с тоской обвела взглядом поле, на краю которого замерла в неподвижности: арену давно отгремевшего боя, с которой некому было унести останки погибших защитников страны. И таких по всей стране – не перечесть! Поле раскинулось в излучине реки Смородины, воды которой приобрели зловещий багряно-чёрный цвет...

– Много веков не достигала магия смерти такой высокой концентрации в общем магическом фоне, – прозвучал за спинами тройки сухой голос, и Род Ваалович соткался из ничего, присоединившись к наблюдающим за происходящим в деревне.

– Ещё бы, всё Мироздание качается и скрипит под её напором. – Кощей скорбно покачал головой. –