Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта

ее тело обхватили руки Тирсвада и ревниво притянули ее спиной к его груди. Шторос усмехнулся, поднял с земли свое одеяло и удалился в сторону реки. Динке тоже хотелось бы помыться после произошедшего, но тело словно налилось свинцом. Тирсвад бережно укутал ее одеялом, подоткнув края с противоположной от себя стороны. И, растворившись в его объятиях, Динка крепко уснула.

Утром она, как и всегда, проснулась поздно. Почему-то ей без труда давалась работать за полночь, но вот раннее пробуждение всегда было мучительным. Дома брат и Агнесс не считались с такой ее особенностью. Да и деревенская жизнь не способствовала долгому лежанию в постели. Едва забрезжит рассвет, ей приходилось отскребать себя от постели и тащиться выполнять многочисленные обязанности.

Варрэны же с самого начала с пониманием относились к ее желанию поспать подольше, почти всегда позволяя ей проснуться самостоятельно. И это было просто невероятным счастьем!

Обычно они, просыпаясь раньше нее, уходили заниматься своими делами, оставив ее досыпать. Но не в этот раз. Она проснулась в объятиях Тирсвада в той же позе, в которой и уснула. Как будто за всю ночь даже ни разу не перевернулась. Она скосила глаза на лицо варрэна и обнаружила, что он уже давно не спит. Просто лежит рядом, прижимая ее к себе. Динка мягко попыталась высвободиться их его хватки, но он только крепче прижал ее к себе, не давая даже развернуться и заглянуть в его лицо.

— Тирсвад, — прошептала она. — Я никуда не исчезну. Просто мне нужно уединиться в кустах. Причем срочно!

Но слова ее не возымели никакого действия. Варрэн продолжал сжимать ее до хруста в костях, к тому же еще зарывшись носом в ее волосы и жадно вдыхая ее запах.

Спас положение Хоегард, неожиданно явившийся из-за кустов.

— Долго вы еще нежиться собрались, голубки? — насмешливо проговорил он. И, когда Тирсвад недовольно зарычал на него, рассмеялся.

— Тирсвад, отпусти Динку и подними свою ленивую задницу с лежанки. Сегодня твоя очередь идти за дровами.

— Я вчера дров нарубился, — буркнул Тирсвад, но руки неохотно разжал и вылез из-под одеяла.

— Ты как? Живая? — Хоегард опустился на корточки перед зажмурившейся Динкой. Смотреть на него было невыносимо стыдно. Они с Тирсвадом и Шторосом вчера так шумели, что невольные слушатели наверняка были в курсе того, что между ними происходило.

Но Хоегард ждал ответа, и Динка утвердительно кивнула, тут же зарывшись с головой под одеяло. Она слышала, как он хмыкнул и отошел. И только после этого рискнула выглянуть из своего убежища. Снаружи никого не было, все варрэны копошились где-то поодаль, у костра. Динка тихо выползла из-под одеяла и, обернувшись шалью, крадучись прошмыгнула к реке, где она на кустах бросила свою одежду. Убедившись, что ее никто не видит, она быстро окунулась в ледяную воду, смывая с тела следы вчерашней страсти, и натянула штаны, рубаху и куртку прямо на мокрое тело.

Варрэны сидели у костра и с наслаждением ели нормальную человеческую еду. В котелке, который также обнаружился среди заработанных ими вещей, булькала на костре наваристая каша с кусочками соленого мяса. В золе пеклись свежие яйца. Разогретый над костром хлеб источал просто божественный аромат. Динка робко приблизилась к костру.

Почему-то было мучительно стыдно перед всеми. И хотя такой эпизод был не первый в их общей жизни, но в этот раз именно она была инициатором и активным участником, а не просто вещью, которой пользовались все, кому не лень. И это в ее голове выглядело совсем бесстыдно и развратно. Но, оглянувшись вокруг, она с удивлением обнаружила, что всем остальным до ее стыда нет никакого дела. Варрэны с аппетитом ели, непринужденно смеялись, подшучивая друг над другом. Вожак протянул ей деревянную ложку с таким же узором, что и на гребне. Шторос положил рядом с ней на листе лопуха облупленное печеное яичко, а Хоегард вложил ей в руку палочку с нанизанными на нее кусочками поджаренного хлеба.

Динка осторожно отодвинула подношения в сторону. Несмотря на голод, от запаха еды ее снова замутило. Но, сглотнув подступившую к горлу желчь, Динка осталась сидеть у костра, чтобы не пропустить что-нибудь важное.

— Сегодня за день всем выспаться и отдохнуть, — говорил Вожак, обводя взглядом свою команду. — С закатом выступаем и идем к деревенскому причалу. Там есть большая лодка на две пары весел — мы все там как раз поместимся. И будем сплавляться вниз по течению до «проклятого» места, о котором говорил Хоегард.

Возражений со стороны варрэнов не последовало.

— Вчера, в деревне… — вдруг вспомнила Динка. Надо было сразу же рассказать о том, что она узнала, но из-за выходки Тирсвада важная информация вылетела у нее из головы.

Мужчины вопросительно посмотрели на нее. И она опять почувствовала себя неловко и опустила глаза.

— Старушка сказала, что «проклятое место» сожгли. Вместе с лесом и болотом. Она говорила, что там камня на камне не оставили, и проход в Тартар теперь там закрыт, — волнуясь, выпалила она. И робко посмотрела на Вожака.

— Да уж… — Дайм, забывшись, положил ладонь себе на лоб, чтобы взъерошить волосы. Но, обнаружив вместо привычной гривы лишь короткую щетину, неловко убрал руку. Некоторое время он задумчиво крутил в руках ложку, проводя пальцами по узорам. А потом поднял голову и посмотрел на Динку.

— Молодец, Динка. Это очень ценные сведения, — похвалил он ее, несмотря на то, что новость была неутешительная.

— И еще, надо убедиться, что гвардейцы не наступают нам на хвост, — встревоженно проговорила Динка, вспомнив вчерашнее происшествие.

Вожак кивнул.

— Сегодня мы по очереди сходим на разведку в разные стороны, чтобы убедиться, что нам ничего не угрожает, — согласился он. — А уходить отсюда в любом случае надо. Поэтому пока план остается тот же. А когда прибудем на «проклятое место» и сами оценим обстановку, тогда и будем решать, что делать дальше.

После завтрака все разбрелись по своим делам. Вожак ушел на разведку. Тирсвад чуть в стороне кружил по поляне, упражняясь в бою с ножами в обоих руках. Шторос растянулся у костра, закинув руки за голову и пожевывая травинку. Рядом с ним крутился Хоегард, укладывая заготовленную впрок еду и отчищая котелок. Динка отошла к реке и села на песок, глядя на покрытую непрерывной рябью воду. Ночью в объятиях варрэнов было так хорошо.

А сейчас она снова чувствовала себя потерянной и одинокой. И