Розетта - Барбара Эвинг

Наконец она улеглась возле спящей девочки, натянула на них все шали, чтобы согреться, гадая, что произойдет дальше. Было что-то успокаивающее в медленном, ровном дыхании девочки. Ей пришлось поверить в то, что копты наблюдают за ними, как та женщина в церкви, которая дала ей крест и прошептала слово «Рашид». Роза всматривалась в темноту. И стены храма тоже словно наблюдали за ней. Какие-то мелкие животные бегали неподалеку и рылись в земле. Но она слишком устала, чтобы обращать на это внимание. Как люди здесь жили? Вероятно, в округе много людей. Где же они все? Кто приготовил еду и так заботливо разложил подушки? Наверняка женщины, но она не видела никаких женщин… Однако ничто не было таким, каким казалось. Вот и все, что она знала о Египте.

Когда она внезапно очнулась после очень глубокого сна, небо на востоке начало сереть. Воздух был холодным. Она услышала, как где-то снаружи Фло наливает воду из кувшина. Она резко села. В храме было множество статуй, фигур, высеченных на стенах. Огромные древние полуразрушенные барельефы, на некоторых еще остались следы краски. Когда она пригляделась к ним, то заметила, что среди них были и красивые женщины, ни одна из которых не закрывала лица.

Сбоку от фигур и под ними Роза заметила письмена, иероглифы. Невероятно! Перед ней было то, что видели ученые, то, что видел Пьер. Она встала и подошла к стене, внимательно взглянула на фигуры. Некоторые из них держали в руках кувшины, похожие на тот, что она оставила снаружи, некоторые держали фрукты или стояли на коленях перед большими черными псами. И повсюду были иероглифы. Роза провела пальцами по ним, ощущая их форму и пытаясь, как в молодости, вникнуть в их смысл. Но ощущала она лишь запах древней пыли. Чем больше она смотрела, тем больше подробностей замечала. Она увидела, что многие огромные барельефы и иероглифы, по всей видимости, были намеренно разрушены. Во многих местах поверх фигур и письмен был высечен коптский крест. Что-то в этих разрушенных статуях и покореженных иероглифах вызывало желание расплакаться. Кто-то приложил столько усилий, чтобы поведать о жизни и смерти, битвах и радостях. И теперь все это уничтожено и забыто. Она вспомнила, как отец когда-то описал иероглифы: «Сама древность, которая говорит с нами». Роза снова посмотрела на прекрасных мускулистых мужчин, красивых женщин с продолговатыми носами и высокими головными уборами, лодки и животных. «Если письмена умирают, то ничего не остается, поскольку мы не в силах понять».

Фло вернулась в храм. Она умылась и причесалась.

— Никого нет, — неуверенно сказала Фло, — даже того парня, который нес старика и потом заснул.

— Они придут, — уверила ее Роза. Она еще раз провела пальцами по разрушенным барельефам и иероглифам. — Они придут, — повторила она, — я знаю, что они придут.

Фло посмотрела на нее, но ничего не ответила. Наконец Роза взяла кувшин и спустилась по камням вниз, на песок. Она медленно огляделась. Только развалины, молчаливые и пустые. И утренние длинные тени, и песок, бесконечный песок. Неподалеку она отыскала укромное местечко — за огромной древней разломанной ногой. Лучшего укрытия найти не удалось. Она потратила немного драгоценной воды на то, чтобы помыться. Когда она закончила, из-за горизонта пробился первый луч солнца. Она сказала себе: «Теперь я увижу ребенка». Но все, что она видела, были лишь камень и песок — ничто. Ее отец говорил: «Египет — это древний мир. Мне казалось, что я попал в библейские времена».

— Конечно, они придут, — снова сказала Роза Фло. — Мы знаем, что тут кто-то есть.

Фло уселась на песке, подогнув под себя ногу и обернув голову тканью. Она молчала и сидела неподвижно, словно небольшая древняя статуя, как часть пейзажа. Никто — ни птица, ни зверь, ни человек не показывался, а они все ждали.

Начало вставать солнце.

Словно привидение, в отдалении возник длинный силуэт человека, одетого в черное. Он приближался к ним. Как получилось, что он так неожиданно появился там, они не знали. Возможно, он вышел из развалин, гробницы или пещеры. Так или иначе, это был священник, одетый в черное, который нес что-то в руках. Роза подумала: «Это похоже на сцену из Ветхого Завета, это то, что имел в виду отец. Встающее солнце, фигура вдали, безжизненная пустыня, как в древности». Тут Роза поняла — человек в черном несет ребенка. Она хотела броситься ему навстречу, но ноги не слушались ее — она застыла, словно парализованная. Роза так жаждала взять ребенка на руки, прижать к себе! Ослепительные лучи солнца не давали ей как следует разглядеть священника.

Наконец он подошел к ним, тяжело дыша. Они почувствовали запах пота. Тогда они заметили, что он не был священником или даже монахом, а простым арабом, каких в Розетте сотни. У него была болезнь глаз, обычная для тех, кто живет возле Нила.

Он передал Розе ребенка, завернутого в тряпку песочного цвета. Она не могла сразу рассмотреть его лицо.

— Вы хотите это купить? — спросил он.