Жена поневоле - Нинель Лав

явно не подходим друг другу: ты любвеобильный мужчина, любишь развлекаться с девицами разного поведения и заниматься… всякими играми… Я другая — мне нужен один единственный мужчина! Единственный и на всю жизнь… Зачем тебе себя ломать, если ты даже не любишь меня? То, что я честный сторож твоего богатства и верный друг, совсем не означает, что на мне надо жениться. Кто-то сказал… «жениться надо не на той с которой удобно жить, а на той без которой ты жить не можешь»… Прости, я не твоя половинка! У меня уже есть мужчина, без которого я дышать не могу…

— Да-а… Такой вариант я тоже рассматривал, но честно скажу, рассматривал в последнюю очередь. Мы могли бы продать акции банка и этот дом, уехать заграницу — в Америку или в Европу — все равно куда и жить в свое удовольствие…

— От детей не убежишь! — это Кира знала по собственному опыту: дочери уезжали всего-то на полтора месяца, а она каждый день названивала им и отчаянно скучала. — Когда-нибудь тебе захочется своего собственного ребенка, а у Светланы он уже есть — она молодая, влюбленная, беременная и, в отличие от меня, многое будет прощать своему мужу.

— Ладно, закрыли эту тему, — Бурмистров насупился. — Если хочешь, разведемся через неделю: в брачном контракте записано, что если брак продлится меньше двух месяцев то, стороны возвращаются в первоначальное добрачное состояние, и я выплачиваю тебе компенсацию…

— Никакой компенсации не надо: я взяла зарплату за месяц и на этом остановимся.

— Но колечко с бриллиантом и обручальное кольцо в обмен на мою печатку тебе все же придется принять от меня.

— Не надо, — не согласилась Кира, подумав, что Павлу будет неприятно видеть на ее пальчике подарок другого мужчины… она с радостью приняла бы другое колечко, от другого мужчины, но…. — Наш брак я и так не забуду, а подарки с твоей карточки я себе уже купила. Прости, но пришлось приодеться, чтобы достойно выглядеть на совете директоров банка, и на этом все расчеты, между нами, закончены!

— Договорились!

Бурмистров протянул руку, и Кира пожала ее, скрепляя договор, в душе все же не веря, что так легко вышла из щекотливой ситуации.

— Еще я у тебя свитер стащила, а еще футболку и халат. Ничего?

— Переживу!

— Значит, я иду собирать вещи?

— Ну, сегодня это вряд ли получится — у нас в доме намечается большой праздник по поводу моего возвращения.

— Я, конечно, побуду сколько смогу, но вечером я улетаю…

— С этим счастливчиком с палочкой, с без которого ты дышать не можешь и с которым ты обнималась и целовалась у всех на глазах?

Кира открыла рот, не зная, что сказать.

— Ну, ну, не тушуйся, молодая жена, — усмехнулся Бурмистров. — Мне уже обо всем доложили, кого ты по ночам в нашем доме принимаешь.

— Да, я его люблю, но я тебе не изменяла с ним в твоем доме… Мы просто провели ночь в объятьях друг друга и разговаривали о том, как на меня напали и как мне удалось выбраться… да и не всю ночь.

— Я бы так не смог, — усмехнулся Бурмистров, тут же поверив ее словам — не изменяла, а просто обнималась и разговаривала.

— Поэтому, ты и не мой мужчина. Тебе в жены нужна другая… А о том, что меня убить хотели? Тебе тоже доложили? — поинтересовалась Кира.

— Ну, и об этом тоже, — сразу поскучнел Бурмистров. — только об этом говорить не хочется.

— Придется! — Кира не на шутку рассердилась. — Теперь это твои заботы: искать преступников, которые тебя подставили, покушались на мою жизнь и стреляли в Светлану. А ты, похоже, все еще прибываешь в благодушном состоянии — ах, мой дом родной, ах, друзья, ах, праздник! Какой праздник?! В этом доме произошло убийство! И подставил тебя кто-то свой — возможно друг, с которым ты будешь рядом сидеть за столом! И помог ему кто-то из обслуги или охраны! Раскрой глаза, Слава! С кем ты будешь праздновать? С Борисом, который завидует тебе по-черному и даже ручечку твою великолепную прихватизировать мечтает? Или с Лаврушей, который трясется за свое кресло в банке и готов обаять, обмануть и подставить любого и любую, чтобы усидеть на этом месте. Ты уверен, что они тебя снова не подставят и в еду что-нибудь не подсыпят? Хочешь ты отпраздновать свое освобождение — купи бутылку коньяка или вискаря и закуски побольше, приди домой, закройся в комнате и выпей один! И Виктора послушай, наконец, — не мешай ты ему выполнять свою работу! По «телохранительским» правилам «охраняемый объект» нельзя выпускать из поля зрения, даже если он находится дома и даже в туалете! А ты что устроил? Один в целом доме! Чтобы развлекаться с девицами тебе не мешали? Чтобы никто не знал, что ты в игры садо-маза с ними играешь? Вот ты и получил, что заслужил! Ты думаешь, что так просто тебя было вытащить из тюрьмы? Я тебе лучшего следователя и частных детективов наняла, а уж про Абрама Аароновича особый разговор — он согласился взяться за твое дело вовсе не из-за денег! Деньги его не интересуют, и он вначале отказал мне! А когда узнал, что я наследница семьи Каплан, сам позвонил и согласился тебя защищать! Правда, мне пришлось пообещать продать ему кое-что из моего будущего наследства: монеты и картины семьи Каплан, а больше всего Кацусика Хокусай, гравюру которого я получу в наследство через несколько месяцев! Абрам Ааронович денег за твою защиту не взял, так хочет получить этого японца. А ты даже не знаешь кто это и сколько он стоит! Я пообещала продать его ему, но, если не получится, мало ли что в жизни бывает, ты ему заплатишь за защиту — договор наш с ним в твоем сейфе! Очнись, Вячеслав! Если ты преступников не найдешь, то они тебя снова подставят или убьют, чтобы твоими деньгами и имуществом завладеть. Кстати, за тебя я заплатила дважды — осужденные прислали мне записку с предупреждением, что кто-то из своих скрысил деньги, предназначенные охране. Посторонние люди тебя предупреждают, что тебя подставляют свои! А ты праздник для них устраиваешь! Первый раз деньги я передала Борису Яковлевичу — они пропали. Крыса у тебя под боком! Ищи крысу! И не доверяй никому! И не пойду я на твой дурацкий праздник, еще отравят, а мне улетать сегодня с любимым мужчиной…

85

В конце своей «речи» Кира не просто говорила, а почти кричала. Ее