Реванш-2 - В. В. Адамчик

Тут до него донесся знакомый голос:

— Да взрослый он, взрослый!

Кике вскинул голову и заметил, как к нему приближается Хосе Лас Ривас собственной персоной. В руке драматурга была пустая кружка с пивом.

— Еще два пива! — сказал преподаватель бармену и указал своему студенту на только что освободившиеся места у стойки.

Они уселись рядом, тут же бармен подал им заказ. Сеньор Лас Ривас один бокал притянул к себе, второй подвинул к Мальдонадо.

— Давай, парень, хлебни. Вижу, это поможет, а то ты не в себе.

Кике сжал ручку, но пить не решился. Через секунду он скосил глаза в сторону и заметил, как преподаватель спокойно потягивает пиво.

Тогда за свою порцию принялся и юноша.

Сеньор Лас Ривас специально не заводил первым разговора. Он думал, что может показаться Кике навязчивым, занудным. «Если он захочет сам расскажет», — думал писатель.

— Удивительно, — проговорил Кике.

— Что? — спросил Лас Ривас.

— Вы знаменитый писатель, но вас можно встретить здесь, — Кике оглянулся.

— Но тебя тоже здесь можно встретить, — парировал преподаватель. — Не думаю, что это плохое место, если ты сюда ходишь.

— Я здесь в первый раз.

— А я — нет…

Кике посмотрел на него.

— Вы неправильно меня поняли, сеньор Лас Ривас, — сказал молодой человек. — Я не имел в виду, что это место порочное. Просто мне казалось, что знаменитый писатель черпает вдохновение где-то… в особенных местах!

— Это прекрасное место, — улыбнулся Лас Ривас. — Не хочу сказать, что я пьяница, но здесь можно встретить совершенно замечательные характеры. Хэмингуэй писал так, Генри Миллер… Кстати, Энрико, а как у тебя с вдохновением? Пришел его искать?

Мальдонадо протяжно вздохнул, затем сделал еще пару глотков.

— Я сделал то, что вы просили, сеньор Лас Ривас, — сказал он. — Стал писать по вдохновению, начал жить… Хуже того, я влюбился. — Кике снова вздохнул. — Даже слишком влюбился. Не рассчитал.

Он начал чувствовать, как липкий хмель, словно дождик, затапливает извилины. Стало немного проще. Кике даже посмотрел на учителя.

— И теперь тебе больно… — продолжил сеньор Лас Ривас.

— Да, — выдохнул Кике.

Преподаватель отхлебнул пива.

— Знаешь, ты стал гораздо лучше писать, — сказал он. — Именно в последнее время.

— Правда? — на момент Кике даже забыл о своих страданиях.

— Правда, — преподаватель кивнул и принялся рассуждать: — Что поделаешь? Писатель должен испытывать муки. Мы все чувствуем острее других, именно потому мы пишем.

— «Пиши потому, что не можешь не писать», — процитировал Кике. — Так?

Сеньор Лас Ривас улыбнулся, услышав собственные слова.

— Так, — сказал он. — Мы открыты для бурной, огромной радости, но и для сильной боли…

— Сейчас я чувствую только боль, — поморщился Кике.

— Что делать? — философски заметил преподаватель. — Если ты идешь за истиной, то должен пройти путь до конца. Так?

Кике кивнул.

— Ну ладно, отставим пустые разговоры, — молодому человеку показалось, что его взрослый собеседник чуточку повеселел. — Я пью за вступившего на стезю страдания! — Лас Ривас поднял бокал и легонько стукнул донышком по краю бокала Кике.

* * *

Подходя ко входу в общежитие, Мальдонадо услышал визг и веселые крики. Он сделал несколько шагов и остановился, как вкопанный.

На скамейке он заметил Мартина Рикельме. Toлстяк обнимал сразу двух девушек. И не резиновых, а живых и даже очень симпатичных.

— Привет, Кике! — радостно воскликнул Горилла. — Вот видишь — и ты дал мне дельный совет!

Он показал на девушек.

— Мы поем с ними песни о любви, — сказал Мартин. — Вот, послушай!

И он затянул под смех подруг:

Взошла луна,

Любви полна!

И после короткой паузы:

Твои глаза,

А в них… гроза!

Кике понял, что Горилла сочинял на ходу.

— Какая гроза, Мартин? — с укором протянула левая подруга Гориллы. — Небо чистое!

— Значит, слеза! — Горилла дурачился, словно наверстывал упущенное.

Девушки хихикали.

— Кстати, забыл совсем! — Мартин снял руку с плеча правой приятельницы и хлопнул по лбу, — Я заслужил наказания, потому что забыл представить вас.

— Но ты еще можешь спасти себя, — подал реплику Кике.

Рикельме кивнул и сказал:

— Девушки, это Кике Мальдонадо. Жутко талантливый писатель и прекрасный друг!

— А он ничего! Красавчик! — защебетали девицы. — Почти как ты, Мартин!

— Тихо, болтухи! — прикрикнул Горилла. — Кике у нас человек женатый… Кике, это Габи! — соседка справа кивнула. — А это Терри! — вторая девушка улыбнулась, блеснув зубками.

— Очень приятно!

Кике поклонился, но понял, что его веселье улетучилось Только что Горилла необдуманно напомнил Кике о Исабеле. К тому же Мартин вдруг откуда-то вытянул двух подружек. Возможно ли теперь у него переночевать?

Мальдонадо ужаснулся. Ведь он оставил Исабелу одну с пьяным Пепико. И пусть рокер был так пьян, что завалился спать, все равно! Как там Исабела? Как она себя чувствует, и какими словами клянет его, Кике!

«Идиот, кретин, мерзавец!» — Мальдонадо проклинал себя последними словами. Он поднял глаза.

Его словно громом поразило. Окна его комнаты были темны. «Она даже не стала переживать? Она попросила его подвинуться и легла рядом?» Воображение несчастного юноши рисовало картины одну ужаснее другой.

— Послушай, Мартин, можно тебя на минутку? — Кике посмотрел на Гориллу с таким выражением, что тот в момент стал серьезным и сказал подружкам: — А ну, девушки, прошу прощения. У меня мужской разговор. Только на пару минут, так, Кике?

Мальдонадо кивнул.

Девушки отошли в сторонку, где закурили. Кике тихо сказал:

— Послушай, Мартин. Все-таки, я останусь у тебя сегодня. Можно?

Горилла отступил на шаг.

— О чем разговор? Конечно, старик. Почему ты спросил, не понимаю?

Кике показал взглядом на девушек.

— Послушай, хватит придуриваться, — Рикельме сказал это строгим тоном. — Я же могу отличить, что важнее. Эти красотки — моя проблема.

— Спасибо, — пробормотал Кике и, опустив плечи, побрел ко входу.

— Слушай, там в холодильнике основательные запасы пива! — прокричал вдогонку Горилла. — Можешь воспользоваться, тебе это будет кстати, как я понимаю…

«Что это они все мне в один голос советуют напиться?» — с недоумением подумал Мальдонадо.

* * *

Он сидел на полу перед куклой.

— Понимаешь, Роксана, мне сейчас очень плохо, — бормотал Кике.

Банка в его руке была пятой. Остальные были разбросаны по полу.

Роксана таращила на Кике свои бессмысленные глаза. «Совсем такие, как порой у Исабелы, — пьяно думал юноша. — А у меня сейчас глаза такие, как у Пепико, когда он ввалился к нам. Так что все закономерно. Исабела с ним, я с Роксаной…»

Он клевал носом.

— Мне нужно