Заклятие гномов - Тамара Крюкова

Злата с жадностью всматривалась в тускло отсвечивающую поверхность старинного зеркала. В истертом, поцарапанном стекле виднелись лишь неясные очертания предметов. Вот откуда-то из глубины появился свет. В зеркале возникли роскошные покои, освещенные множеством свечей. Злата никогда прежде не бывала здесь. Убранство комнаты отличалось богатством и вычурностью. Стены украшали гобелены со слащавыми пастушками в цветочных шляпках и их кавалерами с мандолинами в руках. На бюро и этажерках с кручеными ножками громоздилось множество ваз, статуэток и прочих безделушек. Массивное трюмо в золоченой раме было уставлено всевозможными флаконами духов и баночками с румянами и кремами. Все говорило о том, что комната принадлежит даме.

Чем дольше Злата вглядывалась в зеркало, тем больше огорчалась: наверняка произошла ошибка и ей не суждено увидеть принца. Вдруг дверь открылась, и в покои вошел ее суженый с алой розой в руках. Он осунулся и побледнел, но был по-прежнему хорош собой. Злату охватило щемящее чувство тоски. Она отдала бы все, чтобы хотя бы на миг оказаться рядом с возлюбленным.

И тут Злата заметила, что принц не один. Ему навстречу вышла хозяйка покоев. В облегающем платье из серебряной парчи она походила на змею, красивую, но скользкую и безжалостную. Сердце Златы заныло от неведомого раньше чувства ревности. Ей хотелось зажмуриться и не видеть чужой комнаты и женщины-змеи, но, не в силах отвести глаз, она продолжала смотреть, как принц протягивает алую розу незнакомке. Черноволосая красавица взяла цветок и обернулась. На ее губах играла довольная улыбка.

— Герцогиня! — невольно вскрикнула Злата.

Зеркальце выпало у нее из рук и разлетелось вдребезги.

Линия горизонта стерлась. Тяжелое серое небо и седое море слились в сплошную мутную завесу. Волны уже не резвились, как шаловливые барашки, а ярились, поднимаясь все выше и выше. Они в бешенстве плевали пеной, заливая палубу корабля. Ветер призывно надувал паруса: «Хватит стоять! Пора в плаванье!» Но каравелла крепилась, борясь с натиском ветра и волн. Якорь цеплялся за поросшее водорослями дно, не отпуская ее в путь без пассажирки.

Злата глядела перед собой невидящими глазами. Ей казалось, что мир вокруг нее рушится и земля уходит из-под ног. Ради принца она готова была преодолеть все препятствия, но теперь спешить больше некуда. Лучше бы она стала пленницей сладких грез или осталась лежать в жарких песках пустыни! Из оцепенения ее вывел настойчивый голос кентавра.

— Пойдем же, скорей.

— Куда ты меня зовешь? — безучастно спросила Злата.

— В стан кентавров, неужели не ясно, что принц больше не любит тебя.

Бунтарский дух проснулся в Злате. Она гордо вскинула голову и уверенно произнесла:

— Это неправда! Он не мог меня разлюбить!

— Но он изменил тебе! Ты ведь сама видела.

— Зеркало лжет! Он никогда не променял бы меня на эту придворную куклу. Я должна вернуться к нему.

Наваждение тотчас прошло, и Злата поняла, как глупо ревновать к Агнессе. Наверняка тут что-то не так.

«Мало ли зачем принц приходил к герцогине. Он бы тоже удивился, если бы увидел меня в покоях Звездного шейха. А ведь я всеми мыслями, душой и сердцем верна только ему одному», — подумала девушка, стряхивая с себя остатки сомнений.

— Так нечестно! Ты поклялась и не можешь уйти! — возмущенно крикнул юноша.

— Уж не ты ли меня остановишь? — засмеялась Злата и, пришпорив коня, пронеслась мимо ошарашенного Стрельца.

— Бесчестная лгунья! Получай же за свою ложь! Не доставайся никому! — Необузданный нрав кентавра заглушил голос разума, он наспех прицелился и спустил тетиву.

Стрела просвистела и вонзилась в шею коня. Белоснежный скакун Звездного шейха вспыхнул и, подобно бенгальскому огню, разлетелся миллионом ослепительных холодных искр. Не успев понять, что произошло, Злата упала на землю и скатилась с тропы. В последний момент она чудом ухватилась за прилепившееся на скале уродливое деревце и повисла над пропастью.

Чахлое растение натужно затрещало и накренилось. Оно и так с трудом цеплялось корнями за каменистый уступ, и груз оказался для него слишком тяжелым. Злата с ужасом поняла, что долго не продержится. Она старалась не смотреть вниз, но и без того знала, что надежды спастись нет. Ущелье безжалостно оскалилось острыми, как зубы хищного зверя, камнями.

— Помоги мне! — с мольбой позвала она кентавра.

Потрясенный юноша опомнился. Злые чары колдовского зеркала улетучились, и жестокость ушла из его сердца. Он бросился на помощь. Злата из последних сил держалась слабеющими руками за корявый ствол. Кентавр подбежал к краю обрыва, опустился на колени и протянул ей руку. Злата сделала отчаянную попытку дотянуться до него, но пальцы ее соскользнули, она сорвалась и полетела вниз. «Все кончено», — подумала Злата и зажмурилась. Сердце ее сжалось в комок.

— Праматерь Туча, спаси ее! Прошу тебя, праматерь Туча! — по-детски вытирая слезы кулаком, взмолился Стрелец.

Неожиданно Злата почувствовала, что приземлилась на что-то мягкое и влажное. Девушка открыла глаза и с удивлением увидела, что под ней клубится и поднимается из глубин пропасти седое облако. Оно перекатывалось, бережно поддерживая девушку и поднимая ее все выше. Влажное и теплое на ощупь, оно походило на густой мох, покрывающий болотные кочки. Облако поровнялось с тропой, где стоял кентавр, но не остановилось, а поплыло дальше.

— Прощай, мой меньший братец! Я всегда буду помнить о тебе. Пусть тебе встретится самая лучшая подружка! — помахала ему на прощанье Злата.

— Прощай, сестричка! Будь осторожна! За созвездием Стрельца твой путь лежит через созвездие Гончих Псов. Постарайся днем одолеть дорогу, ведущую через него. Ночью свирепые псы выходят на охоту! — крикнул ей вслед Стрелец.

Злата с восторгом наблюдала, как возносится к вершинам гор. Стрелец отсюда казался таким крошечным, что мог бы уместиться на ладони. Да и все ущелье было словно игрушечным. Леса, покрывающие склоны, походили на густой темно-зеленый ковер. Меж камней серебряной тесьмой петляла быстрая речушка. Облако поднялось к самым вершинам гор. Здесь царила вечная зима. Солнце ярко освещало изломы неприступных ледников. От пронзительной белизны снега, покрывающего горные хребты, болели глаза.