Мы – Виражи! - Алена Кашура

тьме, словно сознание его заблудилось во Вселенной, где нет ни одной звезды. Точно такая же тьма пожирала папу изнутри. Он чувствовал: от прежнего Антона Виража почти ничего не осталось. И не сопротивлялся. Пусть жрёт.

И конечно, папа не заметил, как шла вдоль моря шумная компания молодых людей. Они громко смеялись, перекидывая друг другу волейбольный мяч. Должно быть, возвращались домой после игры.

– Пасуй! – парень в оранжевых шортах приготовился к подаче, но его приятель решил подшутить и послал мяч слишком высоко.

Тяжёлый мяч перелетел через протянутые руки и врезался папе точно в лоб – аккурат между глаз. Он был послан со всей силы, удар получился крепким. И Антон Вираж взвыл от боли на всю парковку. Да так, что у двух автомобилей по соседству сработала сигнализация.

– Ой, простите… – один из волейболистов подхватил мяч, и вся компания поспешила скрыться.

– Да что ж это… – простонал папа и крикнул: – Маргарита!

Она всегда приходила на помощь, если у него болела голова, – приносила таблетку или гладила по волосам прохладной мягкой ладонью. А сейчас её помощь была необходима! Голова просто раскалывалась!

– Маргарита!

Никто не отозвался.

Папа огляделся по сторонам. Где жена? Где мама? А дети? Куда все подевались?

Внутри у папы похолодело – даже боль отступила. Он осознал, что совершенно забыл о своей семье. «Интересно, давно я вот так сижу?» – подумал папа, потирая щёку. И понял: давно – потому что щетина отросла порядочная.

– Маргарита! Викки!

В ответ послышался только собачий лай. А что это шумит впереди? Накатывает и откатывает…

Папу прошиб ледяной пот, когда он понял: перед ним раскинулось море. Почему же в его памяти не осталось дороги и бессонной ночи за рулём? Кто вёл машину? Маргарита?! Да ведь она и по Зелёному мысу боялась ездить после того, как врезалась в мусорные баки, не успев затормозить…

– Малинка! Ломик! Ма?

Тишина.

Где же они?!

Кровь прилила к голове и бешено застучала в висках. Папа приложил руку к груди, словно боялся, что сердце выпрыгнет, и ойкнул от боли – он уколол палец об острую тоненькую невидимку, которой к футболке был прикреплён лист. Записка! Папа развернул её и в неверном свете фонаря прочитал: «Циркачи похитили нашего Ромку. Мы едем в город С. Малинка говорит, они там. Догони нас, Антон! Помоги!»

Догони нас… Помоги… В каждой букве – отчаяние и страх, папа сразу это почувствовал. Но почему Марго не позвала его? Почему уехала без него?

Папа ударил кулаком по колену и внезапно вспомнил: вроде бы кто-то его звал, кто-то просил помочь. А он отмахнулся, слишком глубоко погружённый в свою беду…

– Ладно, поехали.

Антон Вираж упёрся ладонями в подлокотники и, хрустнув суставами, поднялся из кресла. Надо было спешить.

Папа завёл «Форд», нажал педаль газа, и автомобиль легко сдвинулся с места, утягивая за собой дом на колёсах.

* * *

Дядюшка Жако был невозмутим, как египетский сфинкс. Казалось, даже конец света не потревожит его спокойствия. Но внутри у фокусника на самом-то деле бушевали страсти. Рядом стояли сестра Ломика, его мать и бабка с железякой в руке.

– Повторяю, в нашем цирке нет никаких мальчиков. И эту девочку я впервые вижу, – сказал дядюшка Жако, стараясь не поддаваться зевоте.

Малинка чуть не задохнулась от возмущения.

– Он врёт, мам! Точно тебе говорю! Ломик в одном из этих фургонов. Может быть, даже в этом, – и она ткнула за спину дядюшки Жако.

– Я хочу проверить все фургоны, – твёрдо сказала мама и сама себе удивилась: откуда только храбрость взялась?

– Да вы смеётесь! – дядюшка Жако скрестил на груди руки, сверкнув серёжкой в свете фонаря. – Это вторжение в частную собственность! Я сообщу в полицию. Один звонок – и вы за решёткой, а ваша дочь – в детском доме.

Угрозу немного подпортила зевота, которая широко растянула рот дядюшки Жако. Но мама всё равно отступила назад. И запоздало подумала, что это она должна была позвонить в полицию.

– Дай-ка я с ним потолкую, – бабушка Роза погладила железяку.

Она не разобралась ещё, откуда у неё в руках столько силы, – некогда было. Зато чувствовала, что может подменить на посту Атланта, подпирающего небо, если ему потребуется отойти в кустики. И ей это нравилось.

– Стоп-стоп-стоп, дамочка! – невозмутимость изменила дядюшке Жако: толстенная железяка старой фурии выглядела внушительно, да и вид бабули не обещал светской беседы. – Сейчас мои артисты спят, они устали. Приходите утром. И я, так и быть, позволю осмотреть фургоны.

На сей раз дядюшка Жако не стал сдерживать зевоту – пусть эти трое видят, как он устал, бедняга. Главное, выгадать время, отослать родных Романа подальше. А потом дать отмашку и двинуться в путь. Циркачи были готовы. Дядюшка Жако запретил им высовывать нос под страхом увольнения.

Уловка подействовала. По крайней мере, на молодую женщину. Решимость в её глазах погасла. Она так и стояла чуть поодаль, прижимая к себе несносную девчонку. А вот упрямая старуха придвинулась ближе.

– Эти плуты слиняют, как только мы уйдём! – бабушка Роза подбросила свою железяку и поймала её – легко, словно зубочистку.

Дядюшка Жако понял: пора пустить в ход последнее средство – дротики с транквилизаторами, какими усыпляют хищников для осмотра. Пьер специально купил их, поджидая тигров, которых должны были доставить в цирк со дня на день. Тиныч уже сидел в засаде, позади Виражей, готовый по первому сигналу выстрелить из ружья транквилизатором.

Отгоняя сон, который всё сильнее давил на веки, дядюшка Жако подал условный сигнал Тинычу. Но тот не успел прицелиться – маленькая юркая тень вцепилась ему в лицо. От неожиданности Тиныч повалился на землю. А тем временем по парковой аллее, оглушительно сигналя, мчался автомобиль. За ним, подпрыгивая на кочках, ехал домик на колёсах.

Проехав по инерции вперёд, автомобиль остановился возле цирковых фургонов. Из него выскочил мужчина и в два прыжка очутился лицом к лицу с дядюшкой Жако.

– Па! Антоша? Сынок! – одновременно выкрикнули три голоса.

– Я здесь, – отозвался глава семьи и подступил к Жако: – У тебя, усатый, мой сын. Веди сюда!

Его тихий голос напугал фокусника сильнее, чем железяка старой фурии. И как он здесь появился? Вроде бы сидел в кресле не вставая – дядюшка Жако сам видел, когда тайком ходил к домику на колёсах. А тут примчался. Псих, не иначе! И всё-таки дядюшка Жако взял себя в руки. Он широко зевнул, оттягивая время.

– Видите ли… – начал было фокусник, но Малинка вдруг воскликнула:

– Слышите? Там, в фургоне!..

Все затаили дыхание, прислушиваясь. В фургоне у дядюшки Жако играла знакомая