Кричащая юность - Полина Паукова

было раннее воскресное утро, единственный момент в неделю, когда дома только он один. Все остальные в церкви. Марти боялся осуждения, так что не стал звонить Оливеру, хотя они каждое воскресенье довольно долго гуляли с Лоис. МакФлай переживал

В одиночестве, глядя в пустую тетрадь и нервно смы́кая пирсинг в губе. Кровь немного помогла успокоиться, хоть изначально разодрать себе прокол и мысли не возникало.

Это получилось случайно. За последнее время слишком много случайностей.

В дверь позвонили, но на трясущихся ногах Марти едва ли смог спуститься и открыть.

Там стояла Элен. Уже почти полдень, так что неудивительно, что она успела и немного поспать, и покрасить голову. Она всегда ходила с розовым цветом, но новая покраска – жвачковая и светлая – вызывала отвращение. Она ни с чем не сочеталась.

– Привет, – протянула Грейвуд с нескрываемой радостью, которая оказалась абсолютно не к месту.

МакФлай не мог понять в чём подвох – куда уж ему осознавать чужую радость, когда он выглядит, как призрак. Красная футболка, некогда имевшая красивый комиксовый принт, стала затёртой, как и домашние шорты. Взъерошенные волосы, дёргающийся глаз, кровь из прокола в губе сочится.

– П-привет… Что-то случилось? – рассеянно бросил парень.

– Почти ничего, – девушка всё продолжала самодовольно улыбаться.

– Давно тебя такой не помню и меня это почему-то настораживает. Но ладно, заходи, если ты просто пришла посидеть, поговорить и никуда не спешишь.

Марти чувствовал себя слишком разбитым и никчёмным после прошедшей ночи.

– Скоро Келин, отец и его новая… Новая женщина, – на уме присутствовало иное слово, – Вернутся.

– Да, я знаю, – Элен медленно пила апельсиновый сок, который по мнению МакФлая являлся просто отвратительным.

Грейвуд выглянула в окно, будто поджидая чего-то.

– У тебя в комнате ничего не поменялось?

Опасно, опасно.

– Вроде нет.

Они возобновили общение только вчера, да и то начав «воссоединение» с конфликта и продолжив ещё более мерзким образом, однако, даже этот не помешало Грейвуд не идти туда, куда её не просят в чужом доме к тому же. Времена детства прошли, длительная ссора тоже прошла, осталась одна только… Наглость?

Прошло буквально пятнадцать минут, как в дом ввалилась «счастливая семья» – Дональд МакФлай, Энджи Хьюр и Келин. Также с ними присутствовала какая-то женщина, что за полгода изменилась довольно сильно, да и голос у неё в данный момент уж точно пребывал не в порядке.

– Не подпускайте своего сына к моей дочери!

Ей что-то ответили, но это сделал МакФлай-старший, который был ещё трезв, а значит сказали всё очень тихо.

Марти приоткрыл дверь, чтобы подслушать.

– Он её… Изнасиловал! Моя девочка пришла домой в слезах! А я вот, как смогла, сразу к вам… – он опять закрыл дверь.

Цензурных слов уже не находилось, но парень постарался выдавить хоть что-то:

– Лживая… – дальнейшее оскорбление выдалось не самым цензурным, – Это не было даже моей идеей, чёрт возьми. А как же то количество парней, с которым ты спала раньше? Не удосужилась мамочке сообщить?!

Убежать равно признать своё поражение. Подготовкой к тому самому «убежать» Марти, как раз и занимался. А точнее, натягивал джинсы и первую попавшуюся толстовку.

– И что ты надеешься сделать? Как будешь удирать? Внизу трое разъярённых взрослых, твоя любимая сестра плачет… – она сделала личико невинной овечки и чёрт возьми, как же ей шло это.

– Ты что, милая, забыла, как учила меня безопасно сбегать из дома?

– Что?

– Ну, вспомни, седьмой класс, мы с тобой пытаемся отвязаться от бедной Рут Штейнберг. Оставили её внизу, поднялись наверх и… – он захотел, чтобы Грейвуд сама вспомнила.

– Нет, нет, Марти, ты же… Ты же сломаешь себе что-нибудь!..

Парень раскрыл окно, уже собирался осуществить свой план, но в последний момент оглянулся, слишком уж грубо поцеловал Элен и шепнул:

– Пожалуйся мамочке, что злой Марти МакФлай тебя совратил, давай же.

И исчез.

Сбежать из дома, если у тебя в доме не слишком высокие потолки, если ты мало весишь и проделывал это раньше, даже проживая на втором этаже – довольно легко.

Он бежал не оглядываясь. До конца квартала. К парку. К парку срочно. Там наверняка будет Оливер. Оливер поможет.

Компания Джо Энклоу, среди которой затесался не самый одобрительный, но спокойно настроенный Майкл Феррарс.

– Чёрт возьми, где Уикс?! – парень запыхался.

– Его здесь не было уже неделю как.

Странно, очень странно, где же он может находиться, если не здесь?

Несколько котов, как обычно, тёрлись у дома Оливера. Забегать с парадного входа опасно, его отлично видно из дома МакФлая. Со стороны заднего двора оказалось очень темно, хотя, мрачность у этого дома, как будто в досках сидела, так что даже это не удивило парня.

Судорожно барабанить по двери не помогло. Камешки, камешки, камешки. Чёрт, здесь нет ни одного. Хотя… Один есть, но он маленький, да и какое из этих окон принадлежит Оливеру?! Камень коротко звякнул о стекло, а потом отскочил и приземлился почти возле кед Марти.

– Оли! Оли, мать твою, открывай! – какой смысл идти с заднего двора, если эти истошные вопли услышат не только дома, а и в соседних штатах?

Минуты через две дверь наконец-то открылась. В лучших традициях жанра.

– Чего орёшь?

Лицо Уикса оказалось заплаканным, одежда мятой, шнурки развязанными.

– У меня очень большие проблемы. Мне нужен твой совет, я не знаю, что делать.

– У меня тоже, знаешь ли, проблемы не меньше, дорогуша…

Они сели на ступеньках, Оли уже привычным жестом достал пачку сигарет. Вот чёрт, две последние. Но этого хватит.

– Что у тебя уже стряслось? – МакФлай начал говорить первым, во всяком случае его проблемы не доводили до слёз, подумаешь, пара-тройка обозлённых взрослых, из которых одна женщина хочет сдать его в полицию за изнасилование, которого по факту и не случилось.

– Лоис умерла, – он пытался не плакать, но ничего не вышло.

– В смысле, как?

– Обычно её кормил я… Ну, знаешь, перестраховался после наблюдения одного случая. Все считают, что моя мать сумасшедшая. Чёрт возьми, я и сам так считаю! Когда-то она перепутала кошачий корм с отравой для улиток. Конечно, я забрал миску, предотвратил кошачьи смерти и всё такое, но чёрт, чёрт, чёрт, впервые за долгое время я смог нормально поспать ночью. Усыпил долбаную бдительность на один день и всё. Всю ночь Лоис блевала, а ночные работники ветеринарных клиник один за одним говорили мне, что смерть неизбежна. Во всём этом дерьме виноват только я, только я один! Чёртов эгоист с бессонницей!

Оливер сорвался на истерику снова, последние его слова едва оказались понятными. Парень