Живой фонарик - Любовь Федоровна Воронкова

около курицы и стал ждать, когда запищат цыплята. Курица сидела в корзинке. Она была чёрная с белыми крапинками и с розовым гребешком. Ваня глядел на курицу, а курица глядела на него и раскрывала клюв от жары.

«А как это в яйце получается цыплёнок? – стал думать Ваня. – То просто белок и желток, а то вдруг цыплёнок! Как же он там растёт?»

Ваня подумал и достал из-под клушки яйцо. Клушка клюнула его в руку, но не очень больно.

Яичко было тёплое. Ваня посмотрел на свет – ничего не видно.

«Разобью и посмотрю», – решил Ваня. И разбил яйцо. Отколупнул скорлупку, а там цыплёнок, весь мокренький и с закрытыми глазками. Он лежал и не шевелился. Ваня стал дышать на него, стал греть его в ладонях, но цыплёнок не оживал. Ваня заплакал и с цыплёнком в руках побежал к бабушке в огород.

– Бабушка! – крикнул он. – Ты говорила, цыплятки запищат. А они неживые!

Бабушка посмотрела на цыплёнка и всплеснула руками:

– Да что ж ты сделал! Ты ведь цыплёнка-то погубил! Разве можно раньше времени яйцо разбивать? Цыплёнок, когда будет выводиться, сам скорлупу разобьёт. Вот, и дома тебя оставить нельзя!

Но после обеда и Ваня забыл свои слёзы и бабушка повеселела: у клушки начали выводиться цыплята.

Первого цыплёнка услышал Ваня. Он сразу закричал:

– Бабушка, скорей! Цыплёнок выводится!

Бабушка приподняла клушкино крыло, а там уже сидит цыплёночек, жёлтенький, пушистый, с чёрными глазками. Бабушка выкинула из гнезда пустую скорлупку.

– Он сам разбил? – удивился Ваня.

– Сам, – сказала бабушка, – разбил и вылез.

– А другие?

– И другие вылезут. Вот, уже наклёвыши есть.

И показала Ване яйцо. Яйцо было целое, а на верхушке чуть-чуть разбито.

Это цыплёнок его изнутри клювиком разбил. К вечеру все цыплята вывелись. Они бегали, пищали и учились клевать корм.

Четверг

Ваня проснулся утром и сразу посмотрел на календарь:

– А какое число – может, уже красное?

– Эге, брат! Вижу, ты скучать начинаешь, – сказал папа. – Ну, да скучает тот, кому делать нечего. Вон там ребята в колхозный сад идут смородину собирать, отправляйся-ка и ты с ними!

В колхозном саду редко приходилось бывать ребятам. Садовод Сергей Иваныч очень строгий, он никому не велит ходить в сад без дела. А сегодня сам позвал всех колхозников, кто на покос не пошёл. И всех ребятишек, даже совсем маленьких. В саду начала поспевать чёрная смородина – нужно собирать ягоду.

Ванины товарищи тоже пришли собирать смородину. Гринька пришёл. И Федя пришёл.

– Давайте – кто больше наберёт! – сказал Гринька.

Ваня согласился.

Чёрные, спелые смородины поглядывали на Ваню из-под листьев. Ваня начал рвать смородину – тут ягодку сорвёт, там ягодку сорвёт. Смотрит – Гринька уже полную кружку набрал. И Федя набрал. А у Вани только половина… Тогда подошла к нему Настя Плетнёва – Настя уже в третий класс перешла – и сказала:

– Ваня, ты не так смородину собираешь. Нужно каждую веточку поднять, а потом и собрать с неё смородину – все смородинки до одной.

Ваня собрал с одной ветки смородину – вот уж и кружка полна!

– У меня уже одна кружка есть! – крикнул он.

– И у меня есть! – откликнулся Гринька.

Так и пошло: Ваня подходит смородину высыпать – и Гринька подходит, и Федя подходит. И никак друг от друга не отстают.

Когда Ваня пришёл домой из сада, бабушка похвалила его:

– Вот молодец! Сегодня и не намок, и рубашку не порвал. И работал хорошо – мне уж Сергей Иванович сказал. Вот и всегда так надо!

Пятница

Гринька и Федя собрались на луг за щавелем. И Ваня пошёл с ними.

– Ступай, ступай, – сказала бабушка, – наберёшь щавелю – зелёные щи сварим.

Весело было на лугу. Траву ещё не скосили. Кругом далеко-далеко пестрели цветы – и красные, и синие, и белые. Весь луг был в цветах.

Ребятишки разбрелись по лугу и стали рвать щавель. Всё дальше и дальше уходили они по высокой траве, по весёлым цветам.

Вдруг Федя сказал:

– Что-то здесь пчёл много!

– Правда, здесь пчёл много, – сказал и Ваня. – Всё время гудят.

– Эй, ребята, – закричал издали Гринька, – поворачивай обратно! Мы на пчельник забрели – вон ульи стоят!

Вокруг колхозного пчельника густо росли липы и акации. А сквозь ветки были видны маленькие пчелиные домики.

– Ребята, отступай! – скомандовал Гринька. – Только тихо, руками не махать, а то пчёлы закусают.

Ребятишки осторожно пошли от пчельника. Они шагали тихо и руками не махали, чтобы не сердить пчёл. И совсем было ушли от пчёл, но тут Ваня услышал, что кто-то плачет. Он оглянулся на товарищей, но Федя не плакал и Гринька не плакал, а плакал маленький Васятка, сын пчеловода. Он забрёл на пчельник и стоял среди ульев, а пчёлы так и налетали на него.

– Ребята, – крикнул Ваня, – Васятку пчёлы закусали!

– А что, нам за ним на пчельник идти? – ответил Гринька. – Нас и самих пчёлы закусают.

– Надо его отца позвать, – сказал Федя. – Вот пойдём мимо их дома – его отцу скажем.

И оба пошли дальше.

А Ваня вернулся и пошёл прямо на пчельник.

– Иди сюда! – крикнул он Васятке.

Но Васятка не слышал. Он отмахивался от пчёл и кричал во весь голос.

Ваня подошёл к Васятке, взял его за руку и повёл с пчельника. До самого дома довёл.

Васяткина мать выбежала на крыльцо, взяла Васятку на руки:

– Ах ты, непослушный, зачем на пчельник ходил? Вон как пчёлы искусали! – Посмотрела на Ваню: – Ах, батюшки, Ванёк, – сказала она, – и тебе от пчёл досталось из-за Васятки! Ну, да ничего, ты не бойся: поболит – перестанет!

– Мне ничего, – сказал Ваня.

И пошёл домой. Пока шёл, у него распухла губа, и веко распухло, и глаз закрылся.

– Ну и хорош! – сказала бабушка. – Это кто же тебя так разукрасил?

– Пчёлы, – ответил Ваня.

– А почему же Гриньку и Федю пчёлы не тронули?

– Они убежали, а я Васятку вёл, – сказал Ваня. – А что ж такого? Поболит – перестанет.

Отец пришёл с поля обедать, посмотрел на Ваню и рассмеялся.

– Федя с Гринькой от пчёл убежали, – сказала бабушка, – а наш простофиля полез Васятку спасать. Вот бы мама сейчас