Пингвин Тамино и великий дух Маниту - Кристиан Берг

Обернувшись, Тамино встретился глазами с морским слоном Харальдом, который сидел в будке и растерянно смотрел на пришедших своими маленькими глазками.

— Здравствуй, Харальд! — поприветствовал бывшего врага Тамино. — Что ты тут делаешь?

— Сижу, жду у моря погоды, — уныло ответил он.

— А можно без загадок? — стараясь держать себя в руках, сказал Тамино.

— Можно, — согласился Харальд. — Я записался тут на межзвериный вегетарианский семинар, который должен был проходить при парламенте. Потому что после того как ты меня освободил из зоопарка, я решил начать новую жизнь. Ну вот, пришел, а тут как понаехали большелапые в таких огромных ящиках на колесах, да как давай тут всех гонять! Ужас какой-то! Они тут всех переловили, даже кита и того утащили!

— А Большой Императорский Пингвин? Что с ним? — взволнованно спросил Тамино.

— И его тоже сцапали, и остальных. Только я один спасся!

— Как же тебе это удалось? — поинтересовался пингвин.

— Чудом! — признался Харальд. — Когда они утащили кита, я прыгнул в канал и думал, что уже никогда не сумею всплыть, я ведь очень тяжелый, а вода тут совсем несоленая. А там, внизу, оказался еще один канал, вроде тайного хода. Вот по нему-то я и выбрался наружу. Вылез — а тут уже никого. Я походил-походил и решил остаться здесь. Надо же, чтобы хоть кто-нибудь охранял здание. Там документы все-таки, бумаги важные.

— Куда же они их утащили? — с дрожью в голосе спросил господин Тюлень.

— Понятия не имею, — ответил Харальд.

— Я знаю, где их искать, — уверенно заявил Тамино.

Тамино вспомнил, что говорил Большой Императорский Пингвин на том памятном заседании, после которого он отправился в Америку. Большой Императорский Пингвин сказал тогда, что большелапые устроили в самом центре Южного полюса зимовку и специальную станцию для отловленных животных. Вот туда-то они, наверное, и поместили всех обитателей Южного полюса. Тамино понял, что ему нужно делать.

— Поступим так, — сказал он, наконец, обращаясь к своей немногочисленной команде. — Ты, Атце, останешься тут с Харальдом и господином Тюленем, а я полечу на разведку. Хочу посмотреть на эту зимовку большелапых.

— Какую такую зимовку? — удивился Атце.

— Некогда, Атце, потом объясню, — отмахнулся Тамино, забираясь в каноэ.

Атце совершенно не хотелось оставаться ждать Тамино в компании с кровожадным морским слоном. Кто его знает, что ему еще взбредет на ум. На помощь старого тюленя рассчитывать не приходится. Атце попытался уговорить Тамино взять его с собой, но Тамино категорически пресек все разговоры на эту тему: — Нет, Атце, я поеду один. Сам подумай, а если меня поймают? Тогда хотя бы останешься ты. От пингвинов, так сказать. Придется вам тогда нас спасать. Понял?

— Понял, — понуро ответил Атце.

В следующую минуту ледяная лодка взмыла в воздух и взяла курс на зимовку большелапых.

Довольно скоро они уже были у цели. Тамино посмотрел вниз и зажмурился: более страшного зрелища себе нельзя было и вообразить. Станция представляла собою большой загон, который весь был забит обитателями Южного полюса. Тысячи пингвинов, всех видов и возрастов, сотни моржей, нерп, морских слонов и собак, десятки китов и даже чайки с буревестниками томились тут в страшной тесноте.

Тамино спустился немного пониже, чтобы как следует всё разглядеть. И тут он заметил маленькую золотую корону — она сверкнула на солнце. Принцесса Нанума! Сердце Тамино сжалось от боли. Еще немного — и он бы направил свою лодку в самую гущу сгрудившихся пленников, но вовремя одумался и повернул назад, к ледяному дворцу, чтобы там спокойно разработать план дальнейших действий.

Глава семнадцатая, в которой Тамино придумывает хитроумный план и попадает в ловушку

Вернувшись к друзьям, Тамино рассказал им обо всем, что увидел на станции. Этот рассказ произвел на всех тяжелое впечатление. Молча сидели они, понурив головы, и не знали, что делать дальше.

Они просидели несколько часов, но так ничего и не придумали. В отчаянии Атце поднялся, слепил снежок и в ярости запустил им со всего размаху в башню. Снежок стрелой просвистел в воздухе и врезался в самое верхнее окошко.

— Здорово! — одобрил бросок Харальд. — А на крышу слабо?

— Да сколько угодно! — сердитым голосом ответил Атце и тут же запустил еще один снежок, который попал точно в цель.

— Попал! — крикнули хором Харальд и господин Тюлень.

Тамино задумчиво смотрел на эти упражнения и вдруг сказал:

— Брось-ка еще разок!

Атце удивленно поглядел на приятеля и, ни слова не говоря, повторил свой коронный номер — бросок с замахом и воздушной петлей. Тюк — и снежок опять приземлился ровно посередине крыши башни.

— Попал! Попал! — радостно заголосили опять Харальд и господин Тюлень.

— Попал… — задумчиво произнес с расстановкой Тамино.

— Слушай, а зачем тебе нужно, чтобы я попадал? — поинтересовался озадаченный Атце.

— Да, действительно… — сказал Харальд, который только теперь сообразил, что тут что-то не так. У них беда, а они снежками развлекаются!

— Я тут кое-что придумал… — начал Тамино. — Это Атце навел меня на мысль. Я знаю, как нам отвлечь большелапых, чтобы освободить наших. Нужно налепить как можно больше снежков, а потом мы запуляем ими большелапых! Сверху!

— Как это сверху? — удивился господин Тюлень.

— Из лодки, — односложно ответил Тамино. — Только для начала нужно, чтобы большелапые сцапали Харальда. Тогда он сможет передать от нас весточку в лагерь. Чтобы они готовились к побегу.

— Ты чего?! Это чтобы я добровольно сдался большелапым? Да ни за что! Да ни за какие макрелины на свете! И вообще, я ведь теперь вегетарианец. А если мне какой большелапый на пути попадется? Я за себя не отвечаю, могу и съесть. И что тогда, прощай моя новая жизнь?

— Харальд, да что ты так разошелся? — попытался успокоить его Тамино. — Никто тебя не заставляет есть большелапых. Ты просто таким образом проникнешь в лагерь и сообщишь всем наш план. Скажешь им, что, как только мы начнем забрасывать большелапых снежками, они должны начать плакать и причитать. Желательно погромче. Ну, пусть вспомнят, как они плакали по понедельникам, когда исчезла принцесса Нанума. Тогда большелапые совсем запутаются, и я смогу под шумок открыть ворота.