Трое с маяка, или Булочная на Краю Света - Полина Сутягина

Мари подняла на него глаза и спокойно поинтересовалась:

– Это тебе мадам Кюрю сказала?

– Ну да!

– Вот это она прям и сказала?

– Ну да… ну или как-то так, но смысл такой!

Мари наклонила голову, улыбаясь краешками губ.

– Ты что, смеешься, Мари? – обиделся Томми.

– Ну что ты… – улыбнулась она, – просто ты делаешь выводы на недостаточном количестве информации. Да, меня тоже огорчило, как живет мадам Кюрю. Но мы не знаем всей истории ее взаимоотношений с дочерью, правильно? И тем более, с зятем… А просто так брать и влезать в чужую жизнь, когда тебя об этом не просят, чревато… м…

– А по-моему, важно заботиться о людях, с которыми как-то связан, – Томми подлил себе еще компота и снова посмотрел на Мари.

– Это конечно. Я немного о другом говорю, – она замолчала, пытаясь найти правильные слова, но потом вдруг сказала, – а впрочем, быть может, тебе в этом деле и виднее. Главное не суди, не разобравшись, хорошо?

Томми дернул плечами и посмотрел в тарелку. «Как так не суди? Если уже имеешь какое-то отношение к человеку… Как так все взять и развернуть обратно?» Томми так задумался об этом, что забыл рассказать Мари и о газете, и о посещении дома мистера Нордваттера и, поблагодарив ее за ужин, ушел к себе. Там он некоторое время провел у окна, наблюдая колыхание темной морской колыбели, потом включил настольную лампу и сел за уроки. Мягкий тускловатый свет старого светильника падал на раскрытую книгу и тетрадь, но Томми никак не брался за ручку, он смотрел на сероватую волокнистую поверхность бумаги. Потом закрыл тетрадь, достал стопку желтоватых листов и принялся писать. Буквы вдруг сами полились из-под металлического острия ручки, словно те волны, что перекатывались и несли корабль в его воображении. Перед мальчиком появились два капитана – один, которого он знал лично, а второй, о котором слышал от старого мастера. Оба рассказывали Томми увлекательные истории своей жизни, а он усердно работал пером, чтобы успеть записать их слова. На небо выплыла овальная луна, пощурилась своим нераскрытым еще до конца белым глазом в единственное светящееся окно на маяке, да и медленно уплыла, оставив после себя загоревшиеся еще ярче звезды.

Пробуждающееся солнце сладко потянулось лучами-лапками и погладило белобрысую лохматую голову мальчика, спящего за столом на ворохе исписанных бумаг. Томми разбудил стук в дверь. Он дернулся и с удивлением уставился на слегка примятые его щекой бумаги, потом глянул в окно на поднявшееся солнце. В дверь снова постучали, еще настойчивее, и голос Мари сообщил, что она уходит в булочную, а Томми пора бы уже спускаться завтракать. Мальчик зевнул, ответил что-то нечленораздельное и переполз на кровать. Но вскоре вскочил, подошел к столу и стал просматривать написанное ночью. Он сложил все листы вместе, сунул их в портфель и поскакал вприпрыжку по лестнице. Быстро умывшись и сунув в рот бутерброд, он поспешил в школу, даже не заглянув разбудить Жаннет.

В школу прибежал одним из первых. Мадам Жерни одарила мальчика одобрительным взглядом, убежденная, что его раннее появление исключительно заслуга ее увещеваний. Томми не стал бы ее расстраивать, если мог бы прочитать ее мысли, к тому же он слишком торопился. Несколько раз стукнув в дверь, мальчик сунул в проем голову – можно? Мистер Вилькинс закреплял на доске карту.

– Доброе утро, Томми! Разве у вашего класса сейчас урок? – слегка смутившись, посмотрел на мальчика учитель. Мистер Вилькинс, всегда хорошо знавший свое расписание, был удивлен, что впервые за эти годы что-то перепутал:

– Нет, нет, – отмахнулся Томми, – мне бы поговорить с Вами, но… – мальчик оглянулся и, видя, что пока еще ученики не подошли, нырнул в класс и затворил дверь, – наедине.

– Слушаю тебя, – сказал серьезным тоном мистер Вилькинс.

Томми поставил на парту свой потертый портфель, купленный для него Мари на ярмарке старых вещей. Девушка считала, что не имеет смысла тратиться на новые вещи, к которым Томми не будет относиться с аккуратностью. А этот был прочным, уже проверенный временем и стоил во много раз меньше, чем такой же новый.

Расстегнув пряжку на портфеле, Томми достал оттуда рукопись и протянул учителю.

– Вот, – выдохнул мальчик, и еще раз глубоко вздохнул. – Только, пожалуйста… не показывайте больше никому. Хорошо?

– Конечно, – кивнул мистер Вилькинс и взял стопку листов, – но что это?

– Мое сочинение, – ответил Томми, – мне важно знать Ваше мнение, прежде чем я покажу это кому-то другому. Понимаете, я никогда такого еще не писал. В моей голове столько всего происходит! Но это впервые, когда я вот так отпустил это на бумагу…

Раздался стук в дверь, и в щели приоткрытого пространства появилась веснушчатая девчачья мордашка. «Можно?» – пропищало юное создание. Но мистер Вилькинс попросил девочку подождать и прикрыть пока дверь. «Хорошо»,– и дверь снова затворилась. После этого учитель прошел к своему столу, достал папку из плотного картона и, убрав туда рукопись, перевязал папку шнуром.

– Вот, – он положил ладонь на папку, как бы подтверждая, что это дело между ними,– я это вечером подробно изучу, и завтра скажу тебе свое мнение. Договорились?

– Спасибо, сэр! – просиял Томми, и тотчас же выскочил из класса, чуть не сбив с ног с любопытством дежурившую у двери девочку из младшего класса.

Уже со звонком Томми вбежал в класс, где его ждала математика и мадам Жерни, пораженная опозданием ученика, пришедшего в школу столь рано. Однако она не стала его ни о чем спрашивать, а начала урок. Томми же, заняв свое место, загадочно улыбнулся Элис, но… тоже ничего не сказал.

Глава 3. Новые обязанности

Втянув нежный аромат выпечки, Мари оценила по нему степень готовности тартинок с яблоком, но на всякий случай подошла к печи глянуть на цвет корочки, – обоняние не подвело – совсем скоро можно было доставать их из печи. И Мари вернулась к глазировке эклеров. Как раз в тот момент, когда девушка, вооружившись толстыми прихватками, изымала из печного рта противень, раздалось звяканье колокольчика.

– Иду, иду! – крикнула Мари из кухни и поспешила переместить горячий противень на подставку. Потом она положила рядом прихватки и, на ходу снимая фартук, быстрым шагом направилась в зал.

У прилавка, оценивающе разглядывая выставленную там выпечку, стояла молодая женщина, в хорошем пальто и шляпке ему подстать. Женщина окинула взглядом подошедшую девушку.

– У вас какой хлеб имеется? –