Суперстранные дети - Петра Соукупова

как я выгляжу. Пожалуй, мне хотелось бы быть кем-то другим. Для девчонки я не слишком маленького роста, и, если бы я был девочкой, мне бы не пришлось оправдываться, что я чего-то сильно боюсь или плачу, девчонкам можно плакать, и папу бы не волновало, что я такой слабый и не занимаюсь спортом, да, жалко, что я не девчонка.

В Либерце мы пересаживаемся на другой автобус и едем совсем недолго, а потом ждем следующего на маленьком вокзале на окраине какого-то города. Кроме нас там почти никого нет, мы перекусываем на лавочке, Катка читает, а я просто глазею по сторонам. Вокруг довольно гадко, широкое шоссе, машины. Единственное, что там есть интересного, это завод, из трубы которого красивыми клубами вьется белый дым. Я вытащил блокнот и решил его нарисовать, Катка замечает, что я рисую, перестает читать и смотрит.

– Ух ты! Невероятно, Петя, – говорит она, когда я дорисовал, так, будто я и правда сотворил что-то шедевральное, хотя это всего лишь набросок.

– Хочешь? – спрашиваю я ее.

– Конечно, – говорит Катка, и я выдергиваю лист.

– Жалко складывать, – замечает она, тогда я оставляю рисунок вложенным в тетради. Она снова берется за книгу, а я смотрю на дым, и мне хорошо. Тут и солнце выходит из-за туч, оно греет мне лицо, я закрываю глаза и, кажется, вот-вот усну. Я облокачиваюсь о свой рюкзак, почему бы и не поспать, совсем чуть-чуть, но тут что-то заслоняет мне солнце, и я открываю глаза.

В нашу сторону идут два парня, они старше нас, то есть даже старше Катки, в руках у каждого по банке пива и сигарете, по-моему, они не настолько взрослые, чтобы пить пиво, но не знаю. Они подходят к нам, Катка их тоже заметила, прячет книгу в рюкзак.

– Привет, девчонки, – говорит один из них, и я не могу удержаться от улыбки, точно, я же девочка, только разговаривать мне не стоит.

Они подсаживаются к нам, то есть к Катке, мне приходится отодвинуться на самый краешек. Я жду, что она их отошьет, типа, чего они к нам прицепились или что-то в этом роде, и они уйдут, но Катка молчит, только слегка краснеет.

– Что это ты читаешь? – спрашивает ее один из парней.

– Да так, ничего, какую-то ерунду в школе задали, – говорит Катка.

– В каком ты классе?

– В восьмом, – врет она. И я понимаю, что она врет, чтобы казаться старше, – очень глупо, по-моему.

– Куда едете?

– В… Либерец. – На этот раз Катка правильно сделала, что соврала. Я смотрю на нее, типа отлично, но она вообще не обращает на меня внимания.

– Тогда вам на вторую платформу и, кажется, только через час. Может, куда-нибудь сходим пока? На площади сейчас ярмарка. Попьем лимонада, а?

Катка смотрит на часы.

Я качаю головой, но никто меня не замечает.

– Ну что, пошли?

– Не знаю, – говорит Катка. – Наверное, нет…

– Это близко, купим мороженого, чего такого? Пошли.

– А ты что думаешь? – наконец поворачивается Катка ко мне, и я выразительно мотаю головой, с ума она сошла, что ли? И кручу пальцем у виска.

– Ну, время у нас есть, поедим мороженое… А тут чего делать?

Я сажусь и завожу руки за спину, я никуда не пойду.

– Нет, мы не пойдем, – говорит парням Катка. – Сестра не хочет. – Она это так говорит, будто я во всем виноват.

– Ты не хочешь мороженого, девочка? – обращается ко мне один из них и смеется, как будто это шутка.

Я снова мотаю головой.

– Ты что, не умеешь говорить? Она немая?

– Нет, просто не очень разговорчивая.

– Хм, жалко. А может, оставишь тут сестру и пойдешь одна с нами?

Я жду, что Катка скажет нет – конечно нет, но она молчит и смотрит на меня.

– У нас полчаса еще, я принесу тебе мороженое. Последишь пока за рюкзаками, ладно?

Совсем с ума сошла? Тут я вскакиваю, хватаю свой рюкзак и убегаю – пусть идет, но я не буду сидеть и следить за вещами. Я знаю, во сколько у нас автобус, вернусь на платформу попозже и сам поеду в этот лагерь. Мила с Франтой наверняка уже там. Зачем Катка разговаривает с этими идиотами? Только зря нас выдает. И зачем ей обязательно с ними идти за каким-то дурацким мороженым? Ну и пусть.

За торговым центром я останавливаюсь, все равно скоро придется возвращаться. Часов у меня нет, как бы не пропустить автобус. Я сажусь на асфальт, чтобы отдышаться, я очень злюсь, но почему? На самом деле я знаю почему: я считал, что она с такими парнями никогда не станет разговаривать, потому что как раз такие всегда меня доводят, да и ее тоже. А раз она этого не понимает, значит она глупая, ну и пусть, плевать, ничего ей больше не скажу.

Тут появляется Катка.

– Чего ты с ума сходишь? – говорит она мне.

– Это ты с ума сходишь. Зачем ты с ними разговаривала? – рявкаю я на нее. И зачем она делает вид, что не понимает?

– Я же им ничего про нас не сказала и не собиралась. А ты чего убегаешь?

– А я не сторож твоих вещей.

– Мог бы тогда пойти с нами. На ярмарку.

– Да сдались мне какие-то ярмарки, мне уже не пять.

– В чем дело? – Катка смотрит на меня как на чужого.

Может, она правда не понимает? Может, всерьез считает, что это были классные парни, может, девчонки вообще этого не понимают?

– Мы же не должны были ни с кем разговаривать.

– Но они первые начали.

– Не надо было поддерживать с ними разговор.

– Ну сорян, мне просто хотелось раз в жизни побыть нормальной, а не грубить им сразу. Что тут такого?

– Не понимаю, зачем тебе ходить с какими-то идиотами за мороженым.

– А почему нет-то? Тебе какое дело, с кем и куда я хожу?

– Потому что ты вела себя странно.

– Ну и? Тебе-то какое дело?

На это мне нечего сказать – и правда, какое мне дело? Тогда я произношу единственное, что приходит в голову, хотя это звучит странно и не уверен, что хоть что-то объясняет:

– Я думал, что мы тут вместе.

Катка качает головой.

– Ну пошли, они все равно уже свалили.

Но когда мы возвращаемся к лавочке, наших спальников там нет. Да, я был прав, что они идиоты, но никакой радости от этого не испытываю.