До-ре-ми-ми-мишная история - Тасия Маслова

в которых среди розовых и белых лотосов плавали блестящие красные кои – японские карпы. Интересно, а их можно кормить? Я подошла к краю водоёма – карпы тут же бросились в мою сторону. Как бродячие коты!

Я как будто в каком-то замке оказалась, из сказки. Народу, главное, никого, но чую, ещё чуть-чуть – и ко мне из-за поворота выйдет прекрасный принц. Или ужасный. Или вообще какой-нибудь толстый садовник со шлангом.

Звон посуды, смех и голоса людей отвлекли от фантазий. Я вышла на просторную лужайку, уставленную столами под зонтиками и плетёными стульями с мягкими подушками. Все места были ещё свободны, и только за одним столиком сидели родители. Это их смех я услышала издалека. Родители заметили меня и помахали.

Прелесть какая.

Святая простота.

– Доброе утро! Вы тут давно? – спросила я маму как ни в чём не бывало.

– Минут двадцать уже, завтракаем в одиночестве, – улыбнулась она. – Ждали тебя. Садись.

Я с независимым видом плюхнулась на стул, ко мне тут же подошёл официант и спросил по-английски, что я буду пить. Я сказала, что решу потом, и мрачно уставилась вдаль.

Перед нами прямо за деревьями пряталось море. Вернее, это фигура речи такая. Так-то оно никуда не пряталось – просто раскинулось и лениво грелось на солнце. А это значит, что вода скоро станет как парное молоко. Я такую обожаю.

– Иди посмотри, что ты будешь есть. Тут много всего, шведский стол, – сказал папа.

В его тарелках были сэндвичи с белорыбицей, омлет с грибами и салат, а в маминой – круассан с яйцом пашот, яркая папайя и блёклый арбуз.

– Такое ощущение, что у него малокровие, – съехидничала я.

– Арбузы тут не особо сладкие. Принеси нам, пожалуйста, жёлтый, попробуем, – попросила мама.

Я зашла в зал ресторана, где в белых рубашках и белых колпаках стояли за витринами с едой повара. Они мне сразу заулыбались, как будто я их старая знакомая.

– Hello[3], – сухо сказала я и стала рассматривать, что они тут наготовили.

Хм, недурно.

Я взяла свежевыжатый ананасовый сок, омлет с сыром и круассан. А потом чуть не подпрыгнула, когда рядом с мёдом и джемом увидела гигантскую банку с шоколадной пастой. Моя любимая! Ура! Теперь с голоду точно не умру. Я готова была броситься к банке и расцеловать её, как старого доброго друга. Положила себе три полные ложки пасты, а потом подумала и добавила ещё две.

Довольная, я расставила всю эту красоту на наш столик и плюхнулась в подушки.

«Класс, тут можно полдня просидеть!»

– Мам, сфоткай меня, – я достала телефон. – Отправлю Кириллу. Мой первый завтрак на острове.

Мама сфоткала. Фото получились что надо, только какая-то я бледная. Ну ничего, это мы скоро поправим.

– Мне кажется, ты сегодня настроена более благодушно, – констатировала очевидное мама. – Хорошо выспалась?

«Блин. Я совсем забыла, что вчера с ними не разговаривала».

Я сделала строгое лицо.

– Нормально, – я намазала половинку круассана толстым слоем шоколада.

По поляне туда-сюда расхаживали невзрачные птички, похожие на наших голубей. Они интеллигентно курлыкали и переходили от стола к столу в поисках крошек. Что ж, не райские птицы, которых я ожидала, но их голоса мне понравились. Они меня умиротворяли.

– Мы хотим прогуляться по пляжу, – сказала мама. – Подождать тебя?

Папа тем временем уже встал, чмокнул меня в макушку и уверенной походкой направился к морю.

Ой, вернее, к океану.

Это же не море, а океан! Индийский.

– Я скоро приду, – великодушно отпустила я маму.

Они ушли, эта сладкая парочка, а я заказала у официанта чашку горячего шоколада и, потягивая его маленькими глоточками, подумала кое о чём. Я подумала, что, возможно, всё не так уж и плохо на этом их райском Бали.

Завтраки в пятизвёздочном отеле – так уж точно.

Глава 4. Из области фантастики

Мне кажется, я уже вросла в этот лежак из искусственного ротанга. Родители дали мне неделю для адаптации. Через семь дней меня запишут в новую школу. Весело, конечно. Неделя – вообще очень щедро с их стороны.

– Ну ты тоже не наглей, Кирюха, – Кирилл улыбнулся с экрана моего телефона.

Это я так подумала, что он улыбается. Вообще-то я видела только его нос. Он, видимо, думал, чем ближе нос к экрану, тем он ближе ко мне. Я засмеялась. И тоже подставила ему нос. Мы как будто носами трёмся, как какие-то аборигены.

Чёрт! Никто меня не видит?

Наверняка кто-нибудь наблюдает за мной сейчас и смеётся. Я обернулась. Слева балийские подростки гоняли мяч у самого прибоя. В мою сторону не смотрели. Уф, пронесло.

Я посмотрела вправо – спины гуляющей за ручку парочки. Она в кремовой тунике, он с татуировками по всему телу. Им тоже не до меня. Фух, веду себя как дебильная – очень в моём стиле, кстати. Опозориться на весь пляж в первые дни и потом ходить под прикрытием.

– У тебя зачётные родители, – сообщил мне неочевидное Кир. – Дают тебе время отдохнуть и акклиматизироваться. Мои бы отправили меня в школу на следующий день.

Он про что вообще? А-а-а, я рассказывала ему про неделю на раскачку.

Ну тут Кир, конечно, прав. Мои родители бизнесмены на лайте. У них почти всё в лёгкости, в синхронистичности, на чиле. У Кира же мама преподаватель зарубежной литературы в МГУ, а папа хирург. О какой лёгкости вообще может идти речь? У предков на Кира большие планы. Этим, собственно, страдают многие родители, если не все. Построением больших планов не на себя, а на совершенно отдельных от них личностей. На нас то есть. А ещё говорят, что рабство отменили в каком-то там веке.

В общем, мои родители в этом смысле слишком ленивы. Просто они сами уже третий день не вылезали с пляжа. А школу ещё же надо посмотреть. Не только по фото в интернете, но и в реале.

– Без тебя очень плохо, – сказала я Киру. – Приезжай, а?

Нос Кира сморщился от улыбки. Это его фишечка такая. Мне кажется, я из-за неё как раз в него влюбилась.

– На Новый год приеду, постараюсь, – Кир чуть отстранился от экрана и я увидела его офигенные серо-голубые глаза. Так бы и расцеловала его сейчас. Но не буду. Не могу.

Кир сложил две половинки сердечка из пальцев. У него это так мило выходит и совсем не кринжово. Потому что естественный он. Люблю его безумно! Аж в носу щекочет. Кажется, сейчас разревусь.

«Сентиментальная размазня», – отчитала бы меня Ада, моя бести. Мы вообще называем друг друга «бести»!