Белорусские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

— На, — говорит, — с ним ты не пропадешь. Как только конь станет артачиться — бей его со всей силы промеж ушей.

Пришел Янка на конюшню. Стоит там конь в яблоках: глаза кровью налиты, из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит — нельзя и подступиться!

Подошел Янка к коню, хотел было вскочить ему на спину, а тот поднялся на дыбы, взвился до потолка и так заржал, что вся конюшня задрожала.

— Эге, — говорит Янка, — значит, и вправду чертов ты конь! Хорошо ж. Есть у меня для тебя лекарство!

Подкрался он к коню сбоку и хлестнул его прутом промеж ушей. Конь враз как сноп на колени упал. А Янка тем временем прыг на него! Конь опять па дыбы взвился — чуть Янку не сбросил. Но Янка изловчился и давай его изо всех сил хлестать промеж ушей прутом. Храпит конь, пляшет под ним, как бешеный. А Янка все хлещет его.

Крутился, вертелся конь по конюшне ужом, потом видит — ничего не поделаешь: вырвался па двор и помчался в чистое поле. Летит, чуть земли копытами касается и все норовит Янку сбросить, под себя подмять.

Летал, летал конь по полям, по горам, выше лесу подымался, в глубокие яры спускался и наконец сдался: повернул назад и пошел шагом.

Приехал Янка на конюшню, поставил коня, а сам, радостный, побежал к Касе.

— Ну, — говорит Кася, — видно, хорошую баню задал ты моему отцу, ежели сам живой вернулся.

— Верно! — смеется Янка. — Уж старался как мог. Чуть твой прутик не изломал.

И, не поужинав, Янка как сноп повалился в постель и заснул сном богатырским.

Поутру Кася будит его.

— Теперь ступай к отцу, проси его, чтобы отдал расписку.

Позавтракал Янка да и пошел к пану. Приходит. Пан сидит в кресле, невеселый, с перевязанной головой. «Ага, — думает Янка, — будешь ты помнить Касин прутик!»

— Что ж, — говорит пан, — я своему слову хозяин — как станешь моим зятем, тогда и расписку отдам.

— Пусть будет так, — согласился Янка. — Показывай своих дочерей.

Повел пан Янку в другую комнату. А там стоят двенадцать девушек, все па одно лицо, и голос в голос, и волос в волос, и росту одного. А сбоку старая пани похаживает.

Обошел Янка девушек один раз, второй и приметил белый цветочек в волосах у крайней девушки. Подошел он к ней, взял ее за руку и подвел к отцу.

— Вот, — говорит, — эта мне приглянулась.

— Ну, эта так эта, — отвечает пан, — у меня все дочки одинаковы. Бери себе ту, которая приглянулась.

А пани от злости так и позеленела: не родную ее дочь выбрал себе в жены знатный мастер, а нелюбимую падчерицу!

— Нет, — затопала она ногами, — я так не согласна: пусть еще раз выбирает!

Пан говорит:

— Пусть будет по-твоему.

Завязал он Янке глаза платком, а потом развязал и говорит:

— Выбирай во второй раз!

Обошел Янка девушек, видит — у одной из них муха над головою летает. «А-а, — вспомнил он Касины слова, — вот это она и есть!»

Взял он ее за руку и подвел к пану.

— Что ж, — говорит пан, — бери эту: У меня все одинаковы.

А пани опять затопала, закричала:

— Не согласна я! Пусть до трех раз выбирает!

Завязал пан Янке глаза платочком, а потом развязал — и стоят перед ним опять двенадцать девушек, все как одна.

Начал Янка приглядываться к рукам и заметил у одной из девушек зеленую ниточку на правом пальце-мизинце.

— Пускай эта будет моею женой, — говорит он пану.

Ничего не поделаешь — пришлось колдуну отдать ему расписку.

— Завтра сыграем свадьбу, — говорит пан, — и будете вы жить в новом дворце.

Пошли молодые в Касину хатку к свадьбе готовиться. Кася говорит Янке:

— Свадьбу справлять будем не у моего отца, а у твоего.

— Почему? — спрашивает Янка. — Ведь здесь наш дворец стоит!

— Нам надо бежать отсюда, а то злая мачеха погубит нас, — говорит Кася.

В полночь, только во дворце все крепко уснули, выскочили они из хатки и побежали к отцу-матери Янки.

Наутро поднялись паны и панночки — ждут молодых: пора и свадьбу справлять. Да долго что-то спят молодые.

Послали слуг будить их.

Подошли слуги к хатке. Звали, звали — никто не откликается. Заглянули в хатку — пусто. Вернулись слуги и рассказали об этом пану.

Пан разгневался, а пани как закричит:

— Эй, гонцы, догоняйте их! Живых или мертвых, а назад верните!

Вскочили гонцы на копей и помчались во весь дух. Летят лесами, летят борами — напали на след.

— Ну, теперь они от нас не уйдут! — говорят гонцы.

А Кася припала в это время к земле, послушала.

— Земля гремит, ветер шумит, — говорит, — это за нами погоня летит…

— Что ж нам делать? — спрашивает Янка.

— Я обернусь овечкой, а ты пастушком будешь. Если спросят тебя, не видал ли ты на этой дороге хлопца с девушкой, скажи, мол, не видел.

Махнула Кася прутиком, и все сделалось, как она задумала.

Подлетают гонцы:

— Эй, пастушок, — а не видел ли ты на этой дороге хлопца с девушкой?

— Нет, — отвечает пастушок, — я с самого утра здесь пасу, а никого не видал.

Покрутились гонцы па месте — нету следа. Воротились они назад, говорят панам:

— Никого не догнали. Только пастушка с овечкою повстречали. Спросили у него, а он говорит, что с самого утра, мол, пасет, а никого не видал.

— Так это ж они! — закричала пани. — Скорей догоняйте!

Бросились гонцы назад. «Ну, — думают, — уж теперь-то мы поймаем пастушка с овечкой как миленьких!»

А Кася с Янкой бегут и бегут изо всех сил.

И вот чуют они опять за собой погоню. Махнула Кася прутиком — и обернулась зеленым садом, а Янка — садовником.

Подлетела погоня:

— Эй, садовник, а не видел ли ты на этой дороге хлопца с девушкой?

— Пет, — говорит садовник, — не видел. Вот уже десять лет я за садом ухаживаю, а хлопца с девушкой ни разу не видел.

— А пастушка с овечкой?

— Тоже не видел.

Воротились гонцы назад.

— Видно, — говорят, — с дороги мы сбились. Встретили по дороге только садовника возле сада, но оп сказал, что десять лет как за садом ухаживает, но ни хлопца с девушкой, ни пастушка с овечкою и в глаза не видывал.

— Ах вы, негодники! — закричала пани. — Надо вам было порубить и сад и садовника — это ж были они! Нет, плохая на вас надежда, придется бежать нам самим в погоню.

Обернулся пан волком,