Зов разлома - Ольга Титова

В комнату ввалился чрезвычайно довольный собой князь Кожемякин.

– Тёмный, я тебе бобов посадил, – расплылся он в улыбке.

– Спасибо, – поблагодарил Гостомысл. – Ты не представляешь, как я в них нуждался.

– Зато мелкой было весело, – сказал Кожемякин.

– Это единственная причина, почему я терплю то, что вы сделали с моей поляной. – Гостомысл устало потёр глаза. – Злат, поскрипи мозгами, может, помнишь, что там по ментальному магу Милицы? Нашли её? Она бы нам сейчас очень пригодилась.

– Да кому она не пригодилась бы? – хмыкнул Злат. – И мне пригодилась бы, чтобы языки некоторым развязывать; и Рорику – армии вражеские уничтожать; и вам со Светлояром. Только вот мы ей не нужны. Совсем. А принудить с нами работать не можем: соглядатаев раскрывают на раз-два. Забросили мы эту идею. С последним соглядатаем мне записку прислали, что, если такое повторится, у меня половина города не проснётся. И знаешь, я поверил. Пусть Милица при себе это чудовище держит.

– А когда прислали записку? – поинтересовался Гостомысл.

– Да лет шесть назад. Ну, может, чуть больше. По зиме Драгомир мой записку привёз, – ответил Злат.

– Даже его раскусили? – усмехнулся Гостомысл.

– А чего не раскусить, если эта девка по людским мыслям, как у себя по хате, гуляет? – Злат недовольно поморщился. – Ну мой больше туда и не ездил, а вот твой бывает наездами: трава там у них в разломе какая-то необычная растёт, ткани в малиновый цвет красит. Нигде больше такой нет.

– От моего толку никакого. Даже если расспросить, всё, что он сможет рассказать, – где девки гулящие да трактир, – вздохнул Гостомысл. – Хотя в случае с городом Милицы только про трактир.

– Это верно, – кивнул Злат. – А у меня такие планы на твоего Драгомира были!..

– Были да сплыли, – подытожил Гостомысл. – Вы как хотите, тунеядцы, а я на службу пойду.

– Да и мне надо к целителям отлучиться, – поддержал друга Светлояр и встал.

– Ну раз такое дело, – Злат оглядел друзей, – то и я пойду… с малой на рынок. Корзину буду носить.

– Наглец, – вздохнул Гостомысл, – а на службе за тебя кто будет?

– Младший. Пусть привыкает, – расплылся в улыбке Злат и вышел из комнаты.

Гостомысл посмотрел ему вслед и произнёс:

– Ставлю ногату, что он лично хочет послушать, что про находку на кладбище народ толкует, и узнать, насколько много всем известно.

– Даже спорить не буду. – Светлояр направился к порталу. – Ну, давай, до вечера.

– А домой не заглянешь? – поинтересовался Гостомысл.

– Там нет никого, кого бы я хотел видеть.

Светлояр исчез во вспышке портала.

– Понятно, – сказал вслед исчезнувшему другу Гостомысл, – я вот тоже от ваших рож отдохнуть хочу, но разве вас выселишь?

* * *

Глиняное блюдо ударилось о стену, разметав осколки по полу. Энтони огляделся: в комнате не осталось ни одного целого предмета. Он сел на пол и обхватил голову руками. Слёзы текли по его щекам.

«Как же так? Что бы я ни делал, как бы ни старался, люди смотрят на меня с презрением и осуждением. Я учился днями и ночами, и что в итоге? Самый низкий результат в испытаниях на боевого мага. Хорошо, что вообще прошёл: отец и этого не смог. И всё было прекрасно, пока не появилась эта маленькая негодяйка. За несколько дней она из никому не известной девочки взлетела до выдающегося таланта этого времени. В шесть лет у неё уже магия, причём необычная. Ей не нужны упорные тренировки, концентрация и накопление магии – она может пользоваться природной магией. И эта малявка единственная, кто смог спуститься к печати первомага и записать её на кристалл. А этого не смог сделать ни дед, ни его помощники. Более того, она спасла и деда, и князя Кожемякина. Про неё не говорит только ленивый. Сейчас со мной хотят общаться даже те, кто не замечал раньше, словно я был пустым местом. Только вот интересую их не я, а эта девчонка. На её фоне я жалкий неудачник».

Дверь слегка приоткрылась, в комнату вошёл Драгомир Белозёров и присел возле сына.

– Успокоился? – поинтересовался он.

– Да как же мне успокоиться? – Энтони не поднимал голову, чтобы отец не увидел его слёз. – Вот объясни, я твой сын и родился первым, но почему всё, чего я хотел, досталось этой девчонке? Внешность, способности, всеобщая любовь…

– Я отказался от неё, ты же знаешь, – возразил Драгомир.

– И что? Ей стало хуже? Три наших легендарных князя вьются бабочками около неё. Меня Светлояр не удостоил даже взглядом, когда я просился к нему в ученики, зато эту готовы взять все трое, – голос Энтони совсем осип от злости. – Почему ты не передал мне такие способности?

– А я их в кармане ношу?! – вскинулся Драгомир. – Если бы была возможность, я бы отдал тебе даже свою магию, чтобы ты мог быть тем, кем хочешь!

– К сожалению, отец, даже если ты отдашь мне свою магию, она не будет и на четверть так уникальна, как у твоей дочери, – усмехнулся Энтони. – Сейчас все говорят лишь о ней и князе Белозёрове. Хоть кто-то вспомнил, что ты её отец? Сомневаюсь. Зачем им ты, если в руках князя такой самоцвет? А про меня вообще лучше забыть. Так, неудачный черновик. Первый раз каждый может ошибиться.

– Не говори глупостей! Ты в любом случае наследник рода, а она рано или поздно выйдет замуж, и мы забудем о ней, как о страшном сне. – Драгомир погладил сына по голове, встал и положил на стол несколько гривен. – Вот, иди развейся. И запомни, Энтони, какой бы ни была эта девочка, наследник ты. И фамилия, и богатство нашего рода будут принадлежать именно тебе, – с этими словами Драгомир вышел из комнаты.

Энтони ещё немного посидел на полу, а потом встал и забрал со стола гривны.

«А ведь отец прав: эта мерзавка может быть какой угодно, но наследник всё равно я. – Энтони торжествующе улыбнулся, потом создал магического вестника и отправил его к Ярополку. – И правда, надо бы вечером развеяться. Тем более теперь есть на что».

* * *

Хельга радостно шла по рынку. Злат Кожемякин положительно действовал на продавцов: они не стеснялись делать скидки на товар. Вот и сейчас Хельга стояла у рыбного ряда, наблюдая, как князь торгуется за двухсаженного осетра.

«Интересно, у самого дядюшки деньги-то есть? Моих не хватит и на половину этой рыбины. И как мы её потащим?»

Хельга представила князя с осетром, висящим на спине. Осётр делал хитрое лицо и пускал слюни