Зов разлома - Ольга Титова

Девочка хихикнула.

Наконец сойдясь в цене, князь вытащил деньги, расплатился за рыбу, а потом открыл маленький портал и кинул туда покупку, словно это был сушёный карасик. Рыбаки прониклись к князю уважением, тот довольно усмехнулся.

– Ну что, малая, мы всё купили? – И, получив утвердительный кивок, продолжил. – Пойдём, я тебе подарок куплю. А то ты у нас девка красивая, а одета в такое, что впору милостыню давать.

– Я… красивая? – удивилась Хельга. – Деда меня куклой зовёт. Видала я у Забавы тех кукол, страшнее них только Лихо Одноглазое.

– Ты что, игрушек никогда не видела? – изумился князь.

– Нет, – созналась Хельга. – Я даже и не знала, что они бывают. Дядюшка Злат, а что такое волчок?

У Кожемякина аж брови на лоб полезли.

– А ну-ка, пошли к игрушкам, – распорядился он, – сейчас тебя дядюшка жизни научит.

Глава 22

Рорик смотрел с городской стены на плац, где тренировались его сыновья. Все пятеро. Старший, Первослав, направлял младших, стараясь помочь каждому. Рорик улыбнулся.

«Со временем старший станет достойной сменой мне. И братья будут ему опорой, а не вечной головной болью, как мой. Жаль только, что нет у Первослава таких помощников, вроде нашей семёрки сильнейших магов. Хотя теперь их и осталось лишь трое. Тех, кто не побоялся доверить дружины мне, а ведь тогда я был ещё совсем мальчишкой; тех, кто поддержал меня. Не выросло поколение, равное или превосходящее предыдущее. И с этим Первославу придётся справляться самостоятельно».

Когда-то Рорик долго не мог понять: «Как же отцу удалось привлечь на мою сторону этих четырёх самостоятельных князей? Что он смог им предложить и чем заинтересовал?» Они дружили с детства, вместе прошли огонь и воду, взлёты и падения, пока ещё совсем молодыми не возглавили свои роды. Они не доверяли никому, кроме друг друга. А на Рорика сначала смотрели как на досадное недоразумение, которое легче прихлопнуть, чем учить. И, наверное, так и было бы, если бы Гостомысл не поддержал его. Между Рориком и этой четвёркой разница была в десять лет, а разница в знаниях и силе – вообще размером в вечность. Будущему абсолюту пришлось доказать им, что князь Белозёров не ошибся в нём. Парень не стеснялся сидеть над книгами ночи напролёт, не боялся битв, не пропускал и пиры. Постепенно Рорика приняли и остальные. Сначала Злат – за смелость в бою. Потом Светлояр – за тягу к знаниям. А последним Наволод, но только потому, что друзья так решили. И лишь потом, почти перед смертью, его отец признался, что платой была возможность Злату Кожемякину взять в жёны поляницу. А взамен Ладимира, которая тогда была главой поляниц, получила большой кусок Восточных Земель. Кто бы мог подумать, что великий тёмный маг согласится помогать в обмен на счастье друга?

За пять лет с ними, мотаясь по границам, усмиряя то одни племена, то другие, Рорик из пятнадцатилетнего мальчишки стал взрослым мужчиной. От него прежнего осталась лишь его шикарная улыбка, с которой он ввязывался в бой, когда кипела в жилах кровь и его зверь рвался наружу. В двадцать один год он женился, в двадцать три в первый раз стал отцом. Ефанда подарила ему троих прекрасных сыновей, и казалось, что его счастье будет вечным. Как он был наивен…

Когда Рорику шёл тридцатый год, восстали древляне под предводительством мага Наргаста. И битва была кровавой и жестокой. Наргаст не уступал Гостомыслу, а его печати кровавыми цветами распускались в небе. Тогда и погиб Трувор, второй из семи помощников, и, нейтрализуя печати Наргаста, чуть не погиб от проклятия Светлояр. Недруги сразу нанесли ещё удар: отравили Ефанду. Никто не смог понять, что это за яд, – женщина сгорела за пару дней. И помочь было некому: великий волхв очнулся только через месяц, а сколько силы влили три князя в поддерживающие его жизнь круги – невозможно представить. И всё-таки Гостомысл разобрал проклятие на элементы, и Наволод, мастер рун, снял его. Следующие пару лет Рорик не видел Светлояра, а три князя молчали о его местонахождении.

Злат смог найти отравителя – и древляне дорого заплатили за свои преступления, только вот мёртвых, увы, не вернуть.

Через год после смерти Ефанды хан степняков предложил мир и в качестве гаранта прислал Рорику в жёны свою дочь. Однако самому абсолюту было всё равно, кто будет рядом с ним. Правитель Восточных Земель полностью выгорел в ту ночь, когда Ефанда умирала у него на руках и никто ничего не мог сделать: ни он, ни Гостомысл. Как бы ни был силён тёмный маг, целительство было совсем не его стихией.

«Так почему бы не воспользоваться ситуацией и не сохранить жизни тех, кто мне дорог? Это же… всего лишь брак…» – посудил тогда Рорик и принял дочь хана в качестве жены.

«Да-а, много воды с той поры утекло. Потом умер батя, и я возглавил Восточные Земли, затем ещё раз женился, и на этот раз из-за соблюдения древнего договора между старой Гардарикой и Поднебесной. Уж не одна сотня лет прошла, нет давно первомагов, а отдуваться за сотворение мира в Звёздном храме приходится моему роду… Хотелось бы, конечно, этот храм найти и посмотреть, не закралась ли где ошибочка. Только вот указаний, где же он находится, не осталось. Поэтому в одно столетие дочь из рода Фуси переходит в род Радбортов, а в следующее – наоборот. Моя нынешняя жена Си Янь должна была стать супругой Первослава, да вот только тот, кроме своей Астрид, ни на какую другую девушку не смотрел. С детства за ней бегал. Да и Си Янь на десять лет старше Первослава, ему тогда одиннадцать лет было, какой из него муж? Так что я взял исполнение договора на себя. Ингвар появился на свет, когда мне уже было сорок. И то лишь после того, как Хуанди, брат Си Янь и правитель Поднебесной, начал проявлять озабоченность отсутствием детей у сестры. И вот теперь у меня пятеро сыновей. И последний доставляет проблем больше всех. Второго такого раздолбая и нарушителя всех возможных правил даже я не встречал. И всё потому, что ему слишком легко всё даётся. В пять лет Ингвар овладел магией, и волосы у него стали быстро светлеть, показывая потенциал зверя. Мальчишка достаточно силён, чтобы уже сейчас выдерживать нагрузки тренировок. Ингвар привык, что им все восхищаются».

Учения на плацу продолжались, Ингвар что-то говорил братьям, те начали хмуриться. У Рорика зачесалась рука