Былины в записях и пересказах XVII—XVIII веков - Автор Неизвестен

Илья [2] Муромец принел у отца матери благословение, богу молятца, со отцо[м] и матерью прощаетца и поехал в пут свои. И так далеко заехал в темныи леса, что наехал на топоры разбоиничеи. И те разбоиники увидели |15| Илью Муромца, и разгарелис у них серца разбоиничьи на коня богатырскаго, и стали между собои разговаривать, чтоб лошад отнять, что «мы такои и ни в которых мастах не видели, а ныне едет на таком добром коне незнаемо какои то человек». И стали на Илью Муромца напущать человек по 10-ти3 и по 20-ти. Стал Илья Муромец останавливаться коня своего |20| богатырскаго и вынимал с колчана калену стрелу, накладывает на тугои лук. И пустил калену стрелу под землею, колена стрела рвать в косую сажень. И, видя то, разбоиники спужались, собирались во един груг, пали на колени, стали говорит: «Госу[да]рь батюшко, удал доброи молодец, виноваты мы пред тобои! И за нашу такую вину бери казны сколко надобно, |25| и платья цветнаго, тобуны лошадеи сколко угодно!» Усмехнушис сказал: «Некуды мне девать, но естли хотите живы быть, так въпереть не [3] отважтесь етово думат!»

Приехал в путь свои к славному граду Чернигову, пот тем градом Черниговым стоит воиско босурманское, что ему и сметы нет. Чернигов град |30| осадили и хотят ево вырубить, божии церкви на дым пустит, а самаго князя ильберскаго, воеводу черниговсаго живых в полон взять.

И тои великои силе Илья Муромец ужаснулся, однако положил на волю создателя своего, господа бога, и взумал положить главу свою за веру християнскую. И стал побивать силу босурманскую копием булатным, |35| и всю силу поганую побил, и царевичя босурманскаго в полон взял, и ведет во град Чернигов.4

Встречають из града5 Чернигов граждане с честию. Идет и сам княз киберскои и воевода черниговсои, принимають добрава молотца с честию,6 благодарение господу богу восылають, что господь присла нечаяно |40| граду очищение и не дал всем напрасно погибнут от такои силы босурманския. И взяли ево в полаты своя, и сотвориша велии пир, и опустиша его в путь свои.

Илья Муромец поехал ко граду Киеву премою дорогою о[т] Чернигова, которую заложил Салавеи разбоиник ровно 30 лет: не пропущал ни конаго, |45| не пешаго, а бивал не оружием, но своим разбоиничьим свистом. Выехал в чистое [4] поле, и видел попрыски богатырьскиия, и по них поехал. И приехал на те леса Брянские, на те грязи топучии, на мосты калиновы, к тои реке Смородине. И Соловеи разбоиник послышал себе кончину и бесщастие великое, и, не допуская Илью Муроца за 20 то |50| верст, засвистал своим свистом разбоиничьим крепко, но богатырское сердце не устрашит. И, не допуская еще за 10 верст, засвистал громче тако. И с тово свисту под Ильею Муромцом конь спотыкнулся. Приехал под самое гнездо, которое свито на двенатца дубах. Соловеи разбоиник, на гнезде сидя, увидел светорускаго богатыря, засвистал во вес свист разбоиничеи |55| и хотел Илью Муромца убить до смерти. Илья Муромец снимает с себя тугои лук, накладывает калену стрелу и пустил на то гнездо Соловиное. И попал в право глаз, вышип вон. И Соловеи разбоиник свалился з гнезда, что овсянои сноп.

Илья Муромец берет Соловья разбоиника, и превязал ево крепко |60| к стремены булатному, и поехал к славному граду Киеву. И на пути стоя палаты Соловья разбойника. И как поровнялся [5] Илья Муромец против палат7 разбоиничьих, у которых окна растворены, на тех окнах смотрели розбоиничьи три дочери. И видела ме[н]шая дочь, и закричала сестрам своим: «Вот наш батюшка едет з добычею и везет к нам мужика, привязана |65| у стремены булатнева». И большая дочь посмотрела, и заплакала корко: «Ето не батюшко наш едит, ето едет незнаемо какои то человек и везет нашево батюшку». Закричала мужьям своим: «Мужья наши мылыя, поезжаите к мужику настречю и отбеитя у нево нашево батюшку, не кладите наш род в таком позоре!» И мужья их, силныя богатыри, поехали |70| против светорускаго богатыря, кони у них добрые, копья вострыя, и хотять Илью на копьях поднять. И видел их Соловеи разбоиник, и стал говорить: «Зетья мои мылыя, не позортес вы, ни дразнитя такова силнова богатыря, чтобь вам не пренять смерти от него всем, лучше с покорностию попросите его в дом мои выпить по чаре зе[ле]наго вина». И по просьбе |75| зятеи поворотил в дом, не ведая их злобы, что большая [6] дочь подняла железную на цяпях подворотню, чтобы пришибить. Но Илья усмотре ею на воротах, ударил копием, ушиб до смерти.

И как приехал в Киев град, вьезъжает прямо на княженецкии двор, входит в полаты белокаменыя, богу молится, князю кланитца. И князь |80| иевскии спрашивал: «Скажи, доброи молодец, как тебя зват и которова города уроженец?» Ответ держит Илья Муромец: «Меня, государь, зоут Ильюшкою, а по отечеству Иванов сын, а ураженец я города Мурома, села Карачарова». Князь спрашивает: «Которою до[ро]гою ехал из Мурома?» — «Я, государь, ехал из Мурома на Чернигов град, и под Черниговым побил |85| воиско босурманское, сметы нет, и очистил Чернигов град. И оттуда поехал премою дорогою, взял силнаво богатыря Соловья разбоиника, которово привел с сабои у стремени булатною». Но княз осердясь сказа: «Что ты обманываеш?» И как ета услыша богатыри Алеша8 Поповичь да Добрыня Никитичь, бросились смотреть, и увидял, и князя уверили,9 што |90| справедливо так. Приказал княз поднести кубец зелена вина доброму молотцу. Князю захотелось разбоинеческаго свисту послушать. Илья князя и кнегиною овернул в шубы сабольи, поставе под мышку, призвал Соловья, приказал въполъсвисть засвистать. А Салавеи разбоиник засвистал во весь разбоинечеи свисть и оглушил богатыреи, что упали на пол. [7] За то ево |95| [И]лья... л...10

Илья Муромец назвался Добрынеи Никитичь братьями, оседлали своих добрых конеи и поехали в чистыя поля гулять. И ездили ровно 3 мисеця, не нашли себе сопротивника, толко наехали в чистом поле — идет каличища прохожеи, гуня на нем пятнатцат пуд, шляпа пуд, кастыл 10 сажан. |100| Илья Муромец сталь на нево напущатся, а хочет отведат своеи силы богатырския. И увидел каличища прохожеи Илью Муромца, и говорит: «Ои еси ты, Илья Муромец, помниш ли, мы с тобои в однои школе грамоте учились, а ныне ты на меня такова, на калику, напускаеш, как на некакова непреятеля, а того не ведаеш, что в с[л]авном городь Киеве великая безгодушка |105| учинилас