"Непутевые ребята", или Полный трам-тарарам - Кай Умански

— Брось, старик, какой еще вальс? — пробубнил Шелупоня.

— Обычный вальс, — вздохнул Артур, догадываясь, куда клонит Шелупоня.

— Старик, вальс — это не модно!

— Знаю, — сказал Артур, — Знаю. Но мы должны прислушиваться к пожеланиям публики — нам надо как-то зарабатывать на жизнь. По крайней мере некоторым из нас. Не у всех же в саду зарыты горшки с золотом.

— Сколько раз вам повторять: мы не берем золото из горшка, — устало проскулил О’Брайен. — Сто раз уже говорил. Мы это золото не тратим. Просто храним. Вот и все. Для лепреконов весь смысл обладания горшком с золотом заключается именно в обладании им.

— Но мы же играем не из-за денег, — вмешался Шелупоня. — Для этого у нас есть работа. А музыка — она же для души, парни.

— Даже если так, мы все равно должны играть то, что нравится всем, — сказал Артур. — Так устроен мир.

— Но мне не нравится то, что нравится всем! Лично я предпочитаю играть в стиле трам-тарарам!

— Мы все это любим. Но порой в жизни приходится идти на компромисс. И потом, мы же часто играем для себя, разве нет? Помнишь, как на прошлой неделе отжигали? Сплошной улет! Аж пар из ушей валил.

— Да, но мы так играем только на репетициях, — пожаловался Шелупоня. — А на концертах — никогда.

— Потому что публике это не нравится.

— Но мне-то нравится! Ну все, хорош языками чесать. Давайте уже сыграем, — предложил Шелупоня и взял в лапы барабанные палочки.

— Ладно, — согласился Артур. — В субботу званый ужин у зомби. Они заказывали смертельный хит. Так что надо бы поднапрячься, а то нам еще и вальс разучивать.

Шелупоня опустил барабанные палочки, сложил лапы на коленях и надулся. С творческими личностями такое частенько случается.

— Итак, — сказал Артур, не обращая на него внимания. — Давайте займемся смертельным хитом. Представим себе кладбище, разрытые могилы… Думаю, это должно звучать примерно так.

И Артур заиграл. Левой лапой он медленно взял пару тяжелых, мрачных аккордов. Затем правой лапой добавил к ним несколько зловещих трелей на высоких тонах. Через мгновение к нему присоединился О’Брайен и наиграл на флейте веселенькую мелодию, скорее напоминавшую о порхающих пикси, чем о движениях неповоротливых зомби.

Артур остановился.

— Не так быстро, О’Брайен. Забудь о зеленых солнечных полянках, представь серое, окутанное туманом кладбище.

— То есть мне сыграть туманно?

— Именно.

О’Брайен попытался сыграть туманно, но выходило у него по-прежнему шаловливо. Артур добавил несколько тяжелых аккордов. Какое-то время они пытались каждый по своему изобразить хмурых зомби, бредущих в тумане, но постепенно их попытки сошли на нет и они перестали играть.

— Ничего не выходит, — буркнул насупленный Шелупоня. — Мне не нравится.

— Вот как? — вежливо переспросил Артур. — Тогда, пожалуй, стоит заняться вальсом.

— Нет уж, спасибо.

— Так что будем играть?

— Лучше это, — сказал Шелупоня. Он закрыл глаза и принялся тихонько отбивать ритм на боковом барабане.

Это был обычный простенький ритм, но как заразительно он звучал! Ноги невольно начинали отстукивать ему в такт: Ти-тата-ти-тата-ти-тата-ти! Затем вступил большой барабан: Бум! Бум! Бум! Бум! И наконец цимбалы: Тсск! Тсск, тсск, тсссск!

Уже через секунду голова Артура начала покачиваться в такт заданному ритму. Он тихо усмехнулся, хлопнул в ладоши и развернулся к клавиатуре. Левой лапой он вдарил по клавишам, и пальцы ловко забегали взад-вперед по басовым октавам. В то же время правой лапой он брал отрывистые высокие аккорды. Хвост его при этом ритмично ходил из стороны в сторону.

О’Брайен поднес флейту к губам и усилием воли заставил себя замереть на месте, чтобы чего доброго не пуститься в пляс. Вот уже несколько дней в голове его звучал один задорный мотивчик, и он чувствовал, что пришло время сыграть его.

Проворные пальчики лепрекона забегали вдоль флейты, из которой тотчас же полилась замысловатая переливчатая мелодия, идеально легшая на барабанный ритм и клавишные аккорды.

Да, вместе у них здорово получалось. Именно такую музыку они любили играть: веселую, заводную, улетную, а самое главное — оглушительную. Пианино Артура могло издавать очень громкие звуки, не говоря уже о барабанной установке Шелупони, а О’Брайен старался не отставать и изо всех сил дул в свою флейту. От напряжения у Артура из ноздрей сыпались искры. У Шелупони растаял гель, которым он уложил свой хохолок, и теперь капал у него со лба. А О’Брайен аж покраснел от натуги, пытаясь сдерживать свои танцевальные порывы.

— Ти-тата-титата, бум, бум, бум! Ту-бада, ту-бада, бац, бац, бац!

— А теперь тише, — прокричал Артур, и внезапно все заиграли еле слышно, вкрадчиво, словно воры в ночи.

— Давай на полную! — взревел Артур через пару мгновений. И они врубили так, что уши заложило.

ТИ-ТАТА-БЭНЦ! ТУБАДА-БАМ! ТУДУБИДУ! БУМ!

Пот лил градом, искры летели во все стороны, барабанные палочки мелькали в воздухе. Стоял такой грохот, что если бы мимо на всей скорости промчался паровоз, его бы никто не услышал.

Но все, как известно, когда-нибудь кончается. А поскольку играли музыканты, не жалея сил, то рано или поздно им нужно было передохнуть. По сигналу Артура импровизация завершилась серией победных раскатистых аккордов, от которых сотряслись стены и отвалились последние яичные коробки.

— Отлично, парни! — воскликнул Шелупоня, подбросив вверх палочки и ловко поймав их одной рукой. — Вот о чем я говорил!

Артур тем временем утирал лицо полотенцем, которое он специально держал наготове для таких случаев, а обессилевший О’Брайен обмахивался своей широкополой шляпой. Все трое светились от счастья.

— Вот это я понимаю, отличный музон, — раздался с порога чей-то голос. Все обернулись и увидели в дверях мохнатое Существо в футболке «Лунобзик».