Страна Северного Ветра - Джордж Макдональд

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, Царица, — наконец не выдержал он.

— Я всегда молчу, если мне нечего сказать, — ответила та.

— Тогда я уверен, что ты настоящая Царица Северного Ветра, а никакой не сон, — произнёс Алмаз.

— Но ведь я так и не нашлась, что тебе ответить.

— А я и не хочу, чтобы ты говорила то, что нелегко найти. Если бы ты с лёгкостью сказала мне какую-нибудь неправду, чтобы я успокоился, тогда я бы знал, что ты не настоящая. Ведь такая величественная и красивая дама, как ты, не может обманывать.

— А вдруг она просто не знает, как всё объяснить, чтобы маленький мальчик вроде тебя понял? — задала вопрос Царица. — Давай снова спустимся на землю, и я постараюсь рассказать тебе то, что знаю. Только не жди ответов на все свои вопросы. Есть слишком много вещей, о которых мне известно не больше твоего.

Она опустилась на зелёный бугорок посередине пустыря, поросшего диким дроком. Пустырь был весь изрыт кроличьими норами, и несколько зверьков выбрались наружу и сидели, залитые лунным светом, словно рассудительные и мудрые старейшины, у дверей своих жилищ, оглядывая окрестности, прежде чем отправиться спать. Увидев Царицу Северного Ветра, кролики не бросились наутек, глухо стуча пятками, а неторопливо прискакали к ней и стали, сопя, тереться о неё своими носами, которые двигались сразу во все стороны. Так зверьки её целовали, а Царица то гладила их меховые шубки, пока разговаривала с Алмазом, то играла их длинными ушами. Мальчик подумал, что кролики точно забрались бы к ней на колени, если бы там не сидел он сам.

— Я думаю, — начала Царица, когда они довольно долго просидели молча, — если бы я была всего лишь сном, ты бы не мог так сильно меня любить. Ты ведь любишь меня, даже когда меня нет рядом, правда?

— Очень люблю, — ответил Алмаз, гладя её руку. — Я понял! Понял! Я бы не мог тебя так любить, если бы ты была не настоящая, да? И потом, мне и наполовину не выдумать самому такой красивый сон, а если бы даже я и выдумал, то не смог так полюбить собственную фантазию, да?

— Наверное, нет. Ты бы тогда любил меня лишь во сне, как мечту, а, проснувшись, тут же забывал. Но ты ведь любишь меня по-настоящему. Да и к тому же не думаю, что тебе приснилось бы что-то, чего совсем не может быть. Ты ведь видел меня в разных обличьях, Алмаз. Помнишь, однажды я была волком?

— Да, помню, хорошим волком, который испугал противную пьяную няньку.

— Предположим, мне пришлось бы стать страшной и уродливой. Ты и тогда бы предпочёл, чтобы я была не просто сном?

— Да. Потому что я бы всё равно знал, что внутри ты очень красивая. Ты бы точно так же меня любила, а я бы любил тебя. Я не хочу, чтобы ты стала страшной, ты ведь знаешь. Но я бы не поверил такой твоей внешности.

— Даже если бы увидел собственными глазами?

— Ни на минутку.

— Ты мой славный Алмаз! Что ж, тогда я расскажу тебе всё, что знаю. Думаю, я не совсем та, кем ты меня считаешь. Мне приходится принимать различные обличья для разных людей. Истинно лишь моё сердце. Люди называют меня ужасными именами и думают, что всё про меня знают. Но они ошибаются. Иногда меня зовут Несчастьем, иногда Злым Роком, иногда Горем, но у меня есть и ещё одно имя, самое для них страшное.

— Какое? — спросил Алмаз, с улыбкой глядя на неё.

— Я тебе не скажу. Помнишь, как тебе пришлось пройти сквозь меня на пути в страну за моей спиной?

— Конечно, помню. Ты была такой холодной, Царица! И такой бледной, вся-вся, кроме твоих красивых глаз! Моё сердце почти превратилось в льдинку, а потом я ничего не помню.

— Ты тогда почти узнал то имя. Ты бы испугался, если бы тебе нужно было снова через меня пройти?

— Нет. Почему я должен испугаться? Я бы даже обрадовался, если бы снова смог хоть одним глазком посмотреть на страну за твоей спиной.

— Ты её ещё ни разу не видел.

— Не может быть, Царица! Ой, прости меня. Я думал, видел. Что же я тогда видел?

— Лишь её отражение. Настоящая страна за моей спиной гораздо прекраснее. Однажды ты её увидишь. Может быть, даже скоро.

— Там поют песни?

— Ты помнишь свой сон о маленьких мальчиках, что откапывали звёзды?

— Помню. Я знал, что ты как-то связана с моим сном, потому что он был очень красивым.

— Ты прав, это я его тебе послала.

— Ой, спасибо большое! А Нэнни сон о луне и пчёлах тоже ты послала?

— Да. Я и была той самой дамой у окна луны.

— Спасибо тебе. Я был почти уверен, что это ты постаралась.

Сказку о принцессе Заре тоже ты рассказала мистеру Реймонду?

— Думаю, и тут без меня не обошлось. Во всяком случае, придумал её он как-то ночью, когда не мог уснуть. Но я хотела тебя спросить, помнишь ли ты, какую песенку пели мальчики-ангелы в твоём сне?

— Нет. Я не запомнил, хотя так старался.

— Это я виновата.

— Как это, Царица?

— Я сама не слишком хорошо её знаю, вот и не смогла тебя научить, как следует. Я лишь догадывалась, на что может быть похожа такая песенка, поэтому она приснилась тебе не настолько ясно, чтобы ты её запомнил. Хотя я в любом случае не смогла бы поступить по-другому, это было бы неправильно. Но я постаралась, чтобы тебе приснились образы из той песни. Всю песню целиком ты услышишь, когда попадешь в Страну…

— Моей любимой Царицы Северного Ветра, — закончил Алмаз за неё и поцеловал обнимавшую его руку.

— Ну вот мы во всём и разобрались, по крайней мере, на сегодня, — произнесла Царица.

— Но я ещё не всё понял, — сказал мальчик.

— Придётся тебе немножко подождать. А пока не теряй надежды и не расстраивайся, что не до конца всё понял. Пойдём, я отнесу тебя домой, не стоит тебя утомлять слишком сильно.

— Нет, нет, что ты, я вовсе не устал, — попросил Алмаз.

— Всё же, так будет лучше.

— Хорошо, если ты так хочешь, — со вздохом согласился мальчик.

— Какой же ты славный и послушный! — воскликнула Царица Северного Ветра. — Я снова приду за тобой завтра ночью и тогда возьму тебя с собой надолго. По правде говоря, нам с тобой предстоит маленькое путешествие. Мы отправимся рано, и когда позже выйдет луна, она будет освещать наш путь.

Тут Царица поднялась и взмыла в небо над лугом и деревьями. Через несколько мгновений под ними показались Холмы. Она чуть снизилась и проплыла в раскрытое окно комнаты Алмаза. Там она уложила мальчика в кровать, укрыла его, и он тут же погрузился в сон без сновидений.