«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

ребром, причем, когда тот отвернулся. И знаешь, какая была реакция? Глаза вытаращил! Ох, ах! Он ведь и впрямь мог убить! Вероятно, в нервном состоянии как-то не так лопату повернул… и неправильно понял Хвостова, решил, что тот отвернулся, чтобы нож выхватить… ведь явно привиделось блеснувшее лезвие… Более того, заявил, дескать, не имеет претензий к тому, кто ему руку прострелил, от греха, по сути, спас.

– Артист! – оценил Мирошниченко.

– Вот именно! – покривилась Вера. – И если он на суде будет всю эту пургу гнать, да еще и с хорошим адвокатом… а Гонтарев на своего помощника не поскупится… и приплетут мотив самообороны в состоянии аффекта… то что ему дадут? Почти ничего! Ему даже кражу денег не пришьешь, потому как деньги эти в земле нашли, а показания Хвостова – это что? Вот Хвостов и украл. А Шишков тут при чем? Гонтарев деньги своими признавать не станет, он их все равно уже не вернет, нигде эти деньги как его собственные не значатся, а помощника спасать надо.

– Но ведь у самого Шишкова в куртке нашли нож?

– Да, нашли. Лежал в том же кармане, что и лист с кодом. Обычный нож, такой на каждой кухне найдешь. Объяснил: взял на всякий случай, все-таки с бывшим зэком придется дела делать, ну, то есть для собственного спокойствия и возможной самообороны. Но он ведь в аффекте за лопату схватился, а не за нож…

– А запись разговора с Хвостовым, где Шишков Бурова упоминает?

– А Шишков ни от чего не отпирается. Правда, такую сказку рассказывает!.. Якобы пять дней назад – то есть, Женя, это уже после убийства Лепешкина, – к нему подошел какой-то мужик. Сказал, типа, знает, что тот бизнесмен, а потому хочет ему один товар продать. Листок, на котором написан код от клада. Якобы того мужика свела судьба с неким Буровым, который в июне помер. Но перед смертью Буров мужику рассказал, что вместе со своим напарником Денисом Хвостовым обзавелся одним документиком, довольно ценным. Заметь, Женя, не о деньгах речь, а о документе! Но Хвостова за кражу, причем денег, взяли, а Буров на свободе ходил. Только эти напарники сразу договорились: Буров документ в специальный ящик кладет, на кодовый замок запирает, и только он будет этот код знать. А Хвостов ящик спрячет. И будут они ждать, когда документик им понадобится. Сам Хвостов, по словам Бурова, скоро должен выйти, вернется в свою деревню Боровушку, но место, где схрон, покажет либо Бурову, либо тому, кто принесет код, написанный рукой самого Бурова. В общем, перед смертью Буров тому мужику код написал. И теперь мужик хочет его продать Шишкову. Причем всего за пятьдесят тысяч рублей. Георгий Алексеевич в сомнение якобы впал: с чего сам не воспользуется? А тот объяснил: мужик он простой, не бизнесмен какой-то, что с ценными документами делать, знать не знает, а деньги нужны сейчас. В общем, Георгий Алексеевич решил: может, это и разводка, да только шибко затейливая для такого мужика. А ценный документ вполне может оказаться ценнейшим. Опять же мужик сумму не бог весть какую просит… В общем, согласился и даже поторговался – за тридцать пять тысяч купил. Ну а дальше мы, типа, сами все знаем. Вот только обнаружить вместо документа кучу долларов Шишков никак не ожидал, потому, видимо, и клинануло у него в голове.

– Н-да… Не только артист, но еще и сказочник, – Мирошниченко досадливо покачал головой.

Вера согласно кивнула. Ситуация складывалась далеко не радужная: все очевидно (и прежде всего причастность Гонтарева), но ничего не доказуемо.

– Есть одна странность, – сказала она. – Мы нашли у Шишкова тысячу долларов, перетянутых резинкой, и небольшую пачку резаной писчей бумаги.

– Разумеется, на это у Шишкова тоже есть объяснение? – ничуть не усомнился полковник.

– Разумеется. Сказал, что захватил с собой доллары заплатить Хвостову за документ. А если бы тот сразу приличную суму попросил, Шишков «куклу» бы сделал, для того и бумагу нарезал.

– Очередная сказочка убедительна, – согласился Мирошниченко. – Только непонятно: зачем ему понадобился этот набор мошенника?

Вера тоже не понимала. Все прочие сказочные сюжеты, словно сладкая глазурь, покрывали малосъедобный, но вполне реальный торт. А эта кремовая розочка валялась отдельно.

– Как думаешь, он все свои истории придумал заранее или по ходу? – спросил полковник.

– Думаю, по ходу. Дорогин говорил, что Шишков первые минут тридцать был просто в шоке. Ну так чего шок не схватить, если лопатой замахнулся, а тебе руку прострелили. Кстати, с рукой ничего страшного, кость не задета, – уточнила Вера. – А потом, видать, Георгий Алексеевич очухался, и пока его везли к нам, пока то да сё, сочинил свою фантастическую пьесу. Незамысловатую, но вполне себе связную.

– Умный мужик… – признал Мирошниченко. – Впрочем, Гонтарев при себе дурака держать не станет… Но ты ведь уверена, что именно Шишков убил Лепешкина?

– Да, по приказу Гонтарева. У меня другой кандидатуры нет.

– Значит, надо искать, с какой стороны к ним подобраться. Со стороны Бурова и Хвостова вся дорожка утоптана. Получается… надо снова начинать со стороны Лепешкина. Другого варианта я не вижу.

– Да вроде бы здесь все носом перерыли… – досадливо произнесла Вера.

– Носом, может, и перерыли. А глаз у тебя явно замылился, – назидательно изрек начальник. – Потому что ты уверена: убийца – Шишков. Но у тебя нет ответа на вопрос: как он попал в квартиру Лепешкина? Вот смотри, что получается: накануне своей смерти Лепешкин прибежал к Дмитраковой и спрятал у нее флэшку. Возможно, спрятал бы и листок с кодом, но это уж, вероятно, было чересчур. А почему он это сделал? Потому, что явно сильно испугался. Спрашивается: кого?

– Скорее всего, Гонтарева. Кирилл был в театре, и Гонтарев тоже, вместе с женой и Шишковым. Видеокамеры над входом зафиксировали.

– А разве Лепешкин знал в лицо Гонтарева?

– Женя! – укоризненно произнесла Вера. – Он знал, чьи деньги украл Буров, а уж узнать, как человек выглядит… Интернета достаточно.

– Разумно, – согласился Мирошниченко. – Лепешкин увидел Гонтарева и наверняка запомнил Шишкова. Отчего-то эта компания его сильно напугала. А через сутки Лепешкин вдруг спокойно впустил Шишкова к себе в квартиру, да еще и кофе с ним пил. Странно, не так ли?

– Очень даже странно, – на сей раз согласилась Вера. – Похоже, был кто-то третий, с кем Лепешкин договорился заранее, ради которого выпроводил Калинкину, которому доверял, который усыпил Кирилла и впустил Шишкова. А на эту роль больше всего подходит…

Такое у нее бывало. Когда что-то разрозненное плавает, летает, копится, а потом раз – и собирается в нечто единое, цельное, лишенное