«Дочь Ивана Грозного» - Ирина Семеновна Левит

– Нет, не ерунда! – оборвала Грознова. – И совсем не мелкая. Вам нужна была именно эта квартира. Денег на нее у вас не хватало, но деньги у вас появились.

– Мне одолжили!

– Одолжили или подарили, сейчас не имеет особого значения, понадобится, выясним. Но дал вам деньги Виктор Иннокентьевич Гонтарев. Или вы скажите, что не знаете его?

– Знаю, – не стал отнекиваться Дима. – В прошлом году я дважды вел для него праздники. Я вообще не часто, но время от времени веду всякие корпоративы. Я хороший ведущий, меня приглашают солидные люди, и это ни для кого не секрет.

– Совершенно верно. Не секрет. В том числе и праздники Виктора Иннокентьевича. Ведь там вас видела куча народа. Так что нет смысла скрывать ваше знакомство. Но есть смысл утаить, что недостающие деньги на квартиру вы получили именно от Гонтарева. Потому что получили вы их под конкретную квартиру – Лепешкина. Именно для того, чтобы вы стали соседом Анатолия Тимофеевича Бурова, который три года назад украл у Гонтарева миллион долларов.

– Миллион долларов?! – Дима так опешил, что даже воздухом захлебнулся. Инстинктивно задвигал ртом, принялся отчаянно кашлять.

Вера Ивановна Грознова пододвинула бутылку с водой, Дима протестующе замахал руками.

– Ну да, вас, конечно, в такие тонкости не посвятили, – с некоторым даже сочувствием произнесла следователь. – Вам что-нибудь наплели про… например, ценный документ, который хранится под кодовым замком, и вам, подружившись с соседом, непременно нужно про этот код все выяснить… В общем, развели вас, как последнего лоха.

Дима, конечно, был ошарашен, в том числе и тем, что его действительно развели, как лоха, но он все-таки был артистом, умеющим быстро перестраиваться хотя бы во внешних эмоциях, и потому попытался «выправить» лицо и голос.

– Я действительно ошарашен. Представить не мог, что мой сосед… – произнес он удивленным, но достаточно спокойным голосом. – …Впрочем, я даже в глаза не видел этого Бурова. Он практически умер тогда, когда я пришел к Кириллу принимать квартиру. Мне обо всем потом рассказала соседка.

– Ну да, живым вы Бурова не видели. Но почти тут же доложили обо всем Гонтареву. В том числе о том, что в последние минуты с Буровым был Лепешкин, который спустя короткое время вернулся в театр с новым портфелем.

– Вам бы пьесы писать, Вера Ивановна, – буркнул Лиханов.

– Пьесы, так пьесы, – легко согласилась Грознова. – Считайте, что я закончила первое действие и приступила ко второму. Ваше содействие, чтобы Лепешкин отдал свою последнюю пьесу именно вашему театру, – это прежде всего желание понадежнее подцепить Лепешкина и не упустить его квартиру. Кстати, Виктор Иннокентьевич потом тоже подсуетился, передав Лепешкину тайно дополнительные деньги… – Вера не стала упоминать директора и главного режиссера.

– Я ничего про это не знаю, – поморщился Лиханов.

– Охотно верю, – вновь согласилась следователь.

– И я ничего не знаю про убийство Кирилла! – решительно заявил он. – Кроме того, что знают все!

Грознова неожиданно улыбнулась. Причем так, что у Димы внутри сначала все воспламенилось, а потом превратилось в лед. Такое чувство он испытал, когда прямо перед собой увидел открытую, словно улыбающуюся, пасть кобры. Правда, тогда их разделяло стекло террариума. А теперь кобра сидела напротив и тоже улыбалась.

– В день убийства, – заговорила «кобра» обволакивающим голосом, – вы договорились с Лепешкиным в театре, что придете к нему вечером, после спектакля, где вы играли. Какую причину назвали, не имеет значения. А имеет значение, что пришли, выпили с ним кофе, подсыпав туда клофелин и усыпив Кирилла Андреевича. А затем открыли дверь… есть все основания полагать, что Георгию Алексеевичу Шишкову, доверенному помощнику Гонтарева. Тот вскрыл портфель Лепешкина, нашел в черновом экземпляре пьесы нужный лист, на котором был записан код от самодельного сейфа с миллионом долларов, и убил Лепешкина. Либо… – «кобра» выдержала почти театральную паузу, – Шишков вскрыл портфель, но в этот момент Лепешкин вдруг зашевелился, и вы, перепугавшись, ударили его по голове подвернувшейся под руку вазой. Причем я больше склоняюсь ко второму варианту. Если бы Шишков задумал убийство, он принес бы с собой орудие, а не понадеялся на то, что окажется в квартире.

– Вы сошли с ума! Меня там не было! – Дима побагровел, хотя обычно никогда не краснел, и вообще считал определение «побагровел» литературной пошлостью. Но сейчас случилось именно это, причем в реальности – он явственно ощутил, как его лицо буквально воспламенилось.

– Вы там были, – «плеснула холодной водой» Грознова и положила перед ним планшет. – Это запись с видеокамеры, установленной над служебным входом театра. Время – двадцать один час сорок две минуты. Вы выходите на улицу. На вас белые кроссовки, в которых вы играли спектакль и которые вы нам совершенно добровольно дали сегодня. Кроссовки чистые, вероятно, с того вечера вы их не надевали, более того, у них вымыта подошва дезинфицирующим веществом. Вы постарались уничтожить все следы своего пребывания в квартире Лепешкина. Но… есть деталь. Когда ударили Лепешкина, ваза упала на пол и разбилась. Куча осколков разлетелась. Да, вы постарались на осколки не наступить. Более того, наверняка дома еще проверили. Однако осколки прозрачные, а подошва ваших кроссовок толстая, с замысловатым глубоким рисунком, и в одном из углублений застрял крошечный кусочек. Наш эксперт его нашел. И это стопроцентно доказывает, что вы находились в квартире в момент убийства. А вот теперь я хочу, чтобы вы все рассказали от начала до конца, без малейшего вранья. Только тогда я смогу сделать вывод: кто конкретно убийца – вы или Шишков.

 * * *

С Гонтаревым Лиханов познакомился летом прошлого года, когда его пригласили вести день рождения дочери Виктора Иннокентьевича. Впрочем, всеми предварительными делами с Димой занимался Георгий Шишков – главный помощник Гонтарева, мужик, оказавшийся исключительно комфортным в общении. Он не торговался, не гнул пальцы и вообще был весьма приятным. Праздник прошел отлично, в конце к Диме подошел Виктор Иннокентьевич со словами благодарности и конвертом – дополнительной денежной премией поверх уже оплаченной работы.

– Всегда к вашим услугам, – сказал Дима, а Гонтарев ответил:

– Непременно воспользуюсь.

Воспользовался он в декабре с предложением провести предновогодний корпоратив. И опять все организовывал Шишков, с которым за прошедшие месяцы у Димы установились пусть не дружеские, но почти приятельские отношения. Они периодически созванивались (причем обычно первым звонил Георгий) и даже пару раз вместе ужинали (опять же по инициативе Георгия, который, не принимая никаких возражений, за все платил сам). Объяснял свое внимание просто: Дима нравится ему как артист и при этом интересный