Всё о Поллианне - Элинор Портер

Глава XVIII

Пора взрослеть

Первое время после возвращения в Белдингвилль миссис Чилтон и Поллианне пришлось нелегко. Нужно было привыкать к новой жизни. А это всегда непросто.

После беспечных странствий по Европе нужно было начинать всё заново: узнавать цены на масло, на мясо. Приходилось на всём экономить, учиться хозяйствовать. Как и в прежние времена, Поллианна радушно принимала гостей. Миссис Чилтон редко выходила в гостиную, предпочитая под каким-нибудь благовидным предлогом оставаться у себя.

– Подумать только, – с горечью ворчала она снова и снова, – неужели этим людям так интересно видеть нищету Полли Харрингтон?!

Разговоров о покойном докторе миссис Чилтон почти никогда не заводила, но Поллианна понимала, что тётушка вспоминает мужа каждую минуту, хотя и старается спрятать горе под своей обычной сдержанностью и холодной немногословностью.

В течение первого месяца Джимми Пендлтон несколько раз заходил в гости к Поллианне. Сначала в компании с мистером Пендлтоном-старшим. Беседа была непринуждённой, без всяких церемоний, но только до тех пор, пока в гостиную не входила миссис Чилтон. Если к другим гостям она могла не выходить, то игнорировать Джимми и мистера Пендлтона почему-то считала неприличным. Потом Джимми стал приходить один. Один раз явился с цветами, другой раз с книгой для миссис Полли. Как бы «по оказии». Потом стал заходить по-свойски, без всякого предлога. Поллианна от души радовалась его приходу. Когда он являлся один, тётушка Полли предпочитала оставаться в своих покоях.

Друзья и знакомые не видели особой перемены в жизни Поллианны и миссис Чилтон. Но с Джимми Поллианна была более откровенна и горько сетовала, что не умеет, не знает, как заработать денег.

– Тебе, наверное, кажется, что теперь я только и думаю что о деньгах, – с невесёлым смехом говорила она Джимми. – Но ведь я мечтаю совсем не о том, чтобы заработать миллионы, а только хотя бы на жизнь!.. А тётушка Полли… Если бы ты знал, как она страдает от бедности…

– Какая жалость! – восклицал Джимми.

– Конечно, ей ещё далеко до настоящей нищеты, но тем не менее я очень хотела бы как-то ей помочь.

Глядя на терзания Поллианны, Джимми сочувственно вздыхал. Его взгляд теплел и был полон нежности.

– А чем именно тебе бы хотелось заняться? – спрашивал он.

– Я бы могла готовить и быть домохозяйкой. Что ещё я умею? – виновато улыбалась Поллианна. – Обожаю взбивать гоголь-моголь, слушать, как сода шипит в кислом молоке. Когда нужно приготовить какую-нибудь выпечку, для меня это просто праздник! Но ведь за это денег не платят, – вздыхала она. – Разве что готовить у чужих людей. А к этому у меня совсем душа не лежит…

– Ещё бы! – сочувственно кивал молодой человек.

Однажды он задумчиво слушал Поллианну, которая увлечённо рассуждала о кулинарии и домашнем хозяйстве. Потом он вдруг покраснел и нерешительно промолвил:

– Конечно, можно было бы просто выйти замуж… Вы об этом никогда не думали, мисс Поллианна?

Поллианна лишь весело рассмеялась в ответ. Это был беспечный смех юной девушки, которая ещё понятия не имела, что такое брачные узы и стрелы Купидона.

– Ах, замуж я не собираюсь и, наверное, никогда не выйду! – без колебаний заявила она. – Во-первых, я не красавица, а во-вторых, не могу оставить тётушку Полли. Я обязана о ней заботиться…

– Не красавица? Неужели?! – с недоумённой улыбкой воскликнул Джимми. – А вам не кажется, что на этот счёт могут быть другие мнения?

Поллианна решительно, без малейшего огорчения покачала головой.

– Не может быть никаких других мнений! Я что, себя в зеркале не видела?

Это можно было бы счесть простым кокетством. Однако Джимми понимал, что, в отличие от других девушек, в словах Поллианны нет ни капли кокетства. Он в этом ни секунды не сомневался. Он также понимал, что ещё отличало Поллианну от всех других девушек, которых он знал. Поллианна по-прежнему смотрела на мир глазами той маленькой девочки, с которой он много лет назад познакомился прямо на дороге, неподалёку от дома миссис Сноу.

– Ну и почему же, интересно, ты считаешь, что ты не красавица? – вырвалось у него.

Даже зная наивный и добродушный характер Поллианны, Джимми уже жалел, что задал этот дурацкий вопрос. Любая из девушек, с которыми он был знаком, сочла бы за смертельную обиду, если бы он хотя бы в шутку поставил под сомнение её красоту. Однако реакция Поллианны мгновенно убедила его, что такие опасения беспочвенны.

– Просто не красавица, вот и всё, – со смехом промолвила она. – Видно, не уродилась… Если помнишь, я ведь ещё в детстве мечтала, что, когда попаду на небо, первым делом попрошу в раю у Бога дать мне роскошные чёрные кудри… – со вздохом прибавила она. – В детстве это была моя самая заветная мечта.

– А теперь?

– Теперь, наверное, нет, – неуверенно сказала Поллианна. – Впрочем, я бы, конечно, не отказалась от шикарных чёрных волос… К тому же у меня, – продолжала она, – ресницы не длинные, а нос не греческий и даже не римский. Нос как нос. Мой тип – самый невзрачный. Да и лицо – не то слишком вытянутое, не то приплюснутое. Уж и не помню, какое оно. Хотя однажды специально измеряла, чтобы сравнить с идеальными пропорциями. Говорят, ширина лица должна равняться пятикратной ширине одного глаза. А ширина глаза ещё чему-то там… Не помню точно. Одно ясно, мне до эталона как до луны!

– Да, не слишком весёлую картину ты обрисовала, Поллианна! – рассмеялся Джимми и, внимательно оглядев девушку, спросил: – А ты смотрелась в зеркало, когда что-нибудь говоришь?

– Ни разу.

– А ты как-нибудь попробуй!

– Зачем ещё? Что за странная мысль! – снова рассмеялась девушка. – И что же мне при этом говорить? Что-нибудь вроде: «Милая Поллианна, у тебя действительно посредственные ресницы и заурядный нос. Впрочем, радуйся, что они у тебя вообще есть…»

Джимми не выдержал и принялся хохотать вместе с ней, но в его глазах промелькнуло удивление.

– Так, значит, ты всё ещё играешь в свою игру? – пробормотал он сквозь смех.

Поллианна изумлённо подняла брови.

– Ну конечно, Джимми! А как же иначе я смогла бы пережить всё, что обрушилось на меня за последние полгода? – проговорила она дрогнувшим голосом.

– Ты, кажется, стараешься вообще не говорить об этом…

Поллианна слегка покраснела.

– Просто не хочу говорить о своих горестях с чужими людьми, которым всё это безразлично… Кроме того, мне ведь уже не десять лет, а двадцать, и я прекрасно понимаю, что такие разговоры больше похожи на непрошеные нравоучения. А люди этого не любят… – с улыбкой прибавила она.

– Так-то оно