Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

Ай друзья-товаришши всё были верные!..

5. Ишше все вы ноньче, лисочики, все припасечены;

Ай-и, аи, ишшо все наши теплы станочики приразорены;

Ай-и, аи, все-то дружья-братья да товаришши, все припаиманы,

Ай-и, аи, все-то поиманы мои товарищи, они все припосажены,

Ай-и, аи, все-то посажены мои товарищи, они все приповешены!.»[258]

10. Ай-и как да един-то из них доброй молодец он не поиман был,

Ай-и он не поиман был доброй молодец, он не посажон был.

Ай-и прикачнулса веть он, пришатнулса доброй молодец,

Ай-и пришатнулса да прикачнулса ко Дону, всё ко тиху Дону.

Ай-и он выспрашивал на тихом Доне перевошшичков, он веть всё перевошшичков:

15. «Ишше есть ле у вас на тихом Доне, братцы, всё перево[шш]ицьки?

Ай-и переправьте миня, добра молотца, миня всё через тихой Дон!»

Ай-и он переправилса, доброй молодец, он через тихой Дон,

Он переправилса, наш доброй молодец, сам веть тут канчаться стал:

«А вы да братцы мои да всё товаришши, перевошшички!

20. Вы положите-тко моё тело ай всё между трёх дорог:

Между Питерской, между Московской да третьей славной Киевской;

Ай-и в зголовье вы поставьте всё животворяшший крест,

Ай-и во резвы-то [ноги] да всё мине поставьте коня добраго,

Ай-и во праву-ту руку мне поставьте саблю вострую,

25. Ай-и во леву-ту руку мине поставьте-тко мине копьё долгое:

Ий кто да пойдёт, кто всё мимо поедёт — всё кресту помолится,

На добра-та коня всяк по[с]мотрят — всяк обзарятся,

28. Ай на востру саблю посмотрят — все они устрашатся!»

103. Сын Стеньки Разина в темнице и взятие Стенькой Астрахани

Негде взялся-проявился да тут незнамой человек.

Он цестым-цесто по городу похаживает.

Черной бархатной кафтан да он за един рукав таскал;

Полос[т]астой кушачек во его белых руках,

5. Черна шляпа с брусаментам на его русых кудрях.

Он веть шефам-офицерам не кланитьсе

И астраканскому губернатору челом не отдаёт.

И увидал тут молотца да губернатор со дварца.

Призывал тут молотца к своему красну крылу:

10. «Ты скажи, скажи, детинушка, незнамой человек;

Ты ли со Дану казак или казацкой сын?

Ле казанец, или резанец, или а́страканец?»

Тут ответ держит да детинушка, незнамо[й] чалавек:

«Не казанец я, не резанец я, не астраканец, —

15. Я со Камы да со реки, Стеньки Разина я сын!

Мой батюшка-родитель хочет в гости к тебе побывать, —

Ты умей его стречать да умей потцевати,

Умей потцевати, умей ты цёстовати!»

Ишше те ему слова да за беду ему пали:

20. Посадил тут молодца да в белокаменну тюрьму.

Вниз по Камы по реке да плывёт лодочка грузна;

Що во эфтой-то да лодке воровской тут атаман,

Воровской-от атаман да Сенька Разин-от сам.

Он спрогов[ор]ил-спромолвил, как в трубу вос[т]рубил:

25. «Ишше што мне-ка, ребятушка, тошным-тошно,

Как тошным-то мне тошно да пособить-то неможно́?

Да зацерпните мне да воды да со правой стороны,

Мне подай[те]-тко воды да ис правой руки;

Верно знать, що мой [сын] во победности сидит,

30. Во победности сидит да [в] белокаменной тюрьме!..

Вы взгляньте-ко, ребята, да вниз по Камы по рек[е],

Вниз по Камы по реке да к Астракану-городу,

К Астракану-городу да к белокаменной тюрьме:

35. Белокаменну тюрьму всю по камню разберу,

С астраканскаго губернатора с жива кожу сдеру!»

Белокаменну — всю по камню да розберал,

38. С астраканскаго губернатора с жива кожу сдерал.

Городец

Городе́ц стоит на левом берегу реки Пинеги, на полверсты выше Ча́колы, на полдороги в д. Залесье; предание об этой деревне см. выше во вступительной статье «Пинежский край...», на <...>.

Чащина Варвара

Варвара Чащина — крестьянка д. Городца, 58 лет. Замуж она взята из Веегор; теперь она уже 12 лет вдовеет: муж ее Ипат, бывший швецом (портным), в припадке сумасшествия утонул. Она имеет теперь двух сыновей; один из них женат, и от него у ней 2 внука и внучки. «Ста́ринам» (она знает настоящее народное название старин) она научилась в своей деревне Веегорах на вечеринках, на которые собирались старухи и девки прясть и шить и на которых старухи пели ста́рины. Знатоком старин был также ее дедко. Сознавшись скоро в знании старин, она долго не хотела их петь, так как это казалось ей грехом. Я указал, что в старинах нет ничего дурного, что, напротив того, в них рассказывается хорошее (напр., в старине о Ваське-пьянице показывается, как русские обороняли свои церкви от татар), и наконец сказал, что если есть какой-нибудь грех, то я беру его на себя. Последний довод сломал ее упорство, и она указывала на него всем вновь приходившим как на причину, заставившую ее петь. Она пропела мне шесть старин: 1) «Алеша Попович и сестра Петровичей-Бродовичей» и 2) «Васька-пьяница и Кудреванко-царь» — 5-го июля, 3) «Мать князя Михайла губит его жену», 4) «Князь Дмитрий и его невеста Домна», 5) «Князь Василий, княгиня и старица» и 6) «Неудавшаяся женитьба Алеши Поповича» — 6-го июля. Михайла и Василия-князей она пела протяжным напевом, а Дмитрия-князя быстрым. Варвара слыхала еще от своего дедка и от шотогорской сказительницы Марьи Кривополеновой, но не могла спеть про 1) Святогора, 2) Микулу Селяниновича, 3) Илью Муромца и Идолище, 4) Козарина, 5) сорок калик со каликою, 6) Гришку Отрепьева, 7) Стеньку Разина, 8) мать и дочь в татарском плену, 9) Соловья-разбойника, 10) Ивана — русского богатыря, который куда-то ехал. — Через год я у ней записал напевы всех ее шести старин.

104. Алеша Попович и сестра Петровичей-Бродовичей

(См. напев № 37)

Во славном во городе во Киеве

Был у князя да у Владимера,

Был у его почестен пир.

Ишше все на пиру да напивалисе,

5. Ишше все на цесном да наедалисе;

Ишше все на пиру да приросхвастались:

Иной веть как хвастаёт добрым конём,

Иной веть как хвастат своей силою,