Женские церемонии - Катрин Роб-Грийе

— Видите, — сказал я продавщице, — обе вещи действительно очень хороши, но я думаю, что пояс надо бы сузить.

Молодая брюнетка подошла и просунула палец между полоской нейлона и бедром Энн. Я почувствовал, что она начинает по-настоящему возбуждаться от такого необычного зрелища.

— Повернись, — скомандовал я маленькой Энн, выпуская ее руку.

Она спрятала лицо в ладонях и повернулась. Округлые ягодицы, полностью обнаженные, были покрыты длинными красноватыми полосами, которые кое-где пересекались и отчетливо выделялись на нежной коже. Поскольку с момента наказания прошло уже несколько часов, краснота почти исчезла: остались только шрамы от плети, глубоко врезавшиеся в плоть.

Я посмотрел на хорошенькую продавщицу, но она не осмеливалась поднять на меня глаза, потрясенная внезапно представшим ей зрелищем и словно бы тронутая его очарованием. Ее рука, уже протянувшаяся, чтобы поправить застежку, остановилась на полпути, замерев между нею и той святыней, которой она теперь не решалась коснуться.

Если присмотреться, красноватые линии оказывались не совсем одинаковыми: кожаная плеть прочертила ряды густо расположенных штрихов, соответствовавших узору плетения, и в этих местах вмятинки на коже были глубже. Должно быть, Клэр наносила удары изо всех сил. Некоторые следы все еще заметно выдавались, образуя рельеф. Я не мог удержаться и осторожно провел по ним кончиками пальцев, чтобы лучше убедиться в этом, а также дать маленькой Энн почувствовать ее унизительное положение и заодно утешить за перенесенные страдания…

— Ничего страшного, — сказал я продавщице, — не обращайте внимания. Ее просто слегка посекли за то, что она была недостаточно вежлива, только и всего.

Мы встретились с нашей подругой в пять часов вечера в очень респектабельном чайном салоне, где было лишь несколько пожилых дам, беседующих вполголоса.

Клэр, ожидавшая нас, выбрала наиболее удобно расположенный столик. Радость, которую я испытал, увидев ее, удивила меня самого. Я вдруг понял, что без нес этот день был бы неполным, или даже просто никчемным.

Я сказал ей только то, что она красива, но и это уже было много.

Она молча смотрела на меня. Казалось, она понимает что-то, очень далекое. Потом она улыбнулась мне чуть заговорщически, с неожиданной теплотой. Но тут же потребовала показать ей наши покупки.

Я протянул ей бумажный пакет, который маленькая Энн положила на стол. Клэр вынула содержимое и тоном знатока оценила выбранные модели по достоинству.

Как обычно, она использовала при этом наиболее грубые и унизительные выражения, отчего ее воспитанница всякий раз краснела до ушей. Я, со своей стороны, восхищался утонченностью этой пытки: только женщина способна находить уязвимые места представительниц своего пола и играть на них с такой изощренной жестокостью. Воздействие, которое ее слова производили на меня, помогало мне предвидеть, чего от нее можно ожидать в дальнейшем.

Затем Клэр попросила меня рассказать, как мы делали покупки. Я вкратце рассказал о наиболее пикантных подробностях примерки и о том сильном впечатлении, которое мы произвели на юную продавщицу.

— А девочка была послушной? — спросила Клэр.

Я ответил неопределенной гримасой, поскольку мне вдруг захотелось, чтобы Энн подвергли новым мучениям.

Тогда Клэр обратилась к подруге:

— Ты ведь довольна, не так ли? Теперь все узнали, что ты маленькая потаскушка. — И добавила уже более резко: — Ну, отвечай!

— Да… Я довольна…

— Довольна чем?

— Тем, что… что показала… что меня высекли…

Она говорила едва слышным шепотом. Повторяла ли она эти слова машинально или в самом деле так думала?

— Тебе нравится плеть? — продолжала ее мучительница.

Нежные губы выдохнули: «Да».

— Встань, — приказала Клэр.

Она сидела напротив меня.

Маленькая Энн, сидевшая между нами, слева от меня, встала из-за стола и повернулась спиной к стене. Клэр продолжала:

— Обопрись руками о стол и наклонись… Раздвинь ноги… Согни колени…

Девушка исполнила приказание.

Воспользовавшись тем, что никто не мог ее увидеть, Клэр просунула сзади руку под платье Энн. И тут же сообщила мне о результате:

— Она уже промокла, потаскушка! Потребовалось всего лишь пообещать ей плетку… Хотите убедиться?

Я тоже просунул руку под платье Энн и наткнулся на тонкие пальцы Клэр, двигавшиеся туда-сюда вдоль влажной расселины…

И снова встретил дружелюбно-заговорщический взгляд Клэр, готовой на любые, самые рискованные развлечения.

Юный официант подошел к нам принять заказ. Мне пришлось убрать руку.

Клэр, напротив, придвинула свое кресло к стене, приняв таким образом более естественную позу, не прекращая своего изощренного мучения. Маленькая Энн, охваченная паникой, попыталась выпрямиться. Но она не осмеливалась полностью освободиться от ласк подруги. Так и продолжала стоять у стола, отчаянно вцепившись в него руками, с глупым видом уставившись на растерянного официанта.

Я постарался как можно дольше объяснять все детали нашего заказа. Впрочем, молодой человек, казалось, меня не слышал — он не мог оторвать глаз от хорошенькой девушки с обезумевшим лицом, широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, которая корчилась под действием какой-то невидимой силы в двух шагах от него.

Когда я наконец сказал: «Пока все», он поспешил уйти в полном смятении. Клэр спокойно спросила:

— Ну что, малышка, тебе хорошо?

— Отпустите меня, прошу вас, — еле слышно выдохнула Энн.

Но Клэр продолжала:

— Что тебе больше нравится: когда я тебя ласкаю или когда делаю больно? — И потом, обращаясь ко мне: — Так значит, Жан, вы говорите, сегодня она была недостаточно послушна?

Я подтвердил, что девушка в самом деле заслуживает наказания. Клэр не стала требовать пояснений. Без сомнения, она знала, что это неправда.

— Что ж, — сказала она, — сейчас кто-то наплачется.

Личико Энн жалобно сморщилось. Теперь рука хозяйки, орудовавшая под платьем, причиняла ей боль.

Когда через несколько минут подошел официант с подносом, Клэр все же убрала руку.

— Но так легко тебе не отделаться, — сказала она. — Когда вы сможете прийти к нам, Жан?

— Завтра вечером, — ответил я. — После обеда.

— Очень хорошо. Тогда отложим это до завтра. Ты можешь сесть.

Энн рухнула в кресло.

Официант — уже не тот молодой человек, который подходил раньше — расставлял на столе чашки и блюдца и раскладывал приборы, не обращая внимания на происходящее.

Клэр понюхала свои пальцы, затем поднесла их к носу подруги.