Алина и Валькур, или Философский роман. Книга вторая - Маркиз де Сад

«Дюваль никогда не был моим мужем, я досталась ему по воле случая, когда он выкупил меня у ливийских корсаров. Теперь он хочет злоупотребить своими правами, навязать мне семейные узы, хотя я испытываю к нему лишь отвращение. Согласны ли вы освободить меня из этого рабства?»

«Разумеется, — отвечал Гаспар, — ради вашей свободы я не пожалею усилий; в сравнении с Дювалем я поведу себя благороднее: сначала привезу вас в Европу, а уже потом потребую вознаградить меня за труды».

«О дон Гаспар, я полностью на вас полагаюсь. Мне кажется, что вы неспособны обманывать... Вы возвращаете несчастную женщину к жизни и можете рассчитывать на мою признательность...»

После этой встречи мы начали серьезно готовиться к бегству.

Предприятие оказалось не таким уж и легким: приходилось опасаться как ревности Дюваля, так и влияния, которым французский консул пользовался в Александрии и ее окрестностях; дон Гаспар, намеревавшийся следовать в направлении Мономотапы, мог рассчитывать только на караваны, которые отправлялись из Каира; сначала следовало подняться по Нилу до столицы Египта, там присоединиться к каравану и следовать за ним. Все это занимало слишком много времени, так что французский консул мог нас задержать в пути в любую минуту.

В конце концов мы придумали весьма необычный план. Молодой португалец имел в услужении негра, примерно одного со мной возраста и роста, мы договорились, что Гаспар выкрасит мне руки и лицо особой черной краской, секрет приготовления которой знал только он; в таком виде я сумею спокойно выехать из Александрии: в случае необходимости молодой негр скажет, что он вместе со своим братом следует в Каир; мы одни доберемся по Нилу до Каира, где будем ждать Гаспара. Сам Гаспар прибудет в столицу Египта точно накануне отправления каравана; оставаясь до той поры в Александрии, Гаспар сможет воспрепятствовать Дювалю организовать розыски и, кроме того, расскажет мне потом, какие смешные события последовали за моим бегством. Мы также решили, что перед тайным отбытием в Каир я напишу Дювалю письмо примерно следующего содержания: не желая более переносить любовные домогательства ненавистного мужчины, я решилась бежать и отправилась в Дамьетту, где торговец, с которым я познакомилась во время пребывания в Египте, получив от меня послание с просьбой о помощи, предложил мне средства, чтобы переправиться в Европу; как только я там окажусь, Дювалю будут возвращены те деньги, которые он потратил на мой выкуп. Подложное письмо наверняка спутает планы Дюваля: он будет вынужден вести поиски сразу по двум направлениям, так как не станет сбрасывать со счета путь через Каир. Вряд ли ему удастся что-либо обо мне выяснить, даже в том случае если он приедет досматривать караван, как же ему узнать меня в каком-то негре?

Я понимала, что рисковать приходится многим, ибо, даже если мне посчастливится благополучно отделаться от Дюваля, мое будущее, тем не менее, останется неопределенным. А юный португалец, которому я решилась доверить мою судьбу, окажется ли он порядочным человеком? Не захочется ли ему злоупотребить явными выгодами своего положения? И если вдруг с ним случится какое-нибудь несчастье, что я буду делать одна в этом караване? Опасности впереди, без сомнения, немалые, но зато все они были только возможные... Дюваль же мог расправиться со мной немедленно; стоит мне еще раз заснуть в жасминовой беседке — и я окончательно пропала. Итак, отбросив прочь все колебания, я отважно приступила к осуществлению задуманного плана. Написав прощальное письмо Дювалю, я без промедления покинула резиденцию французского консула. Первую ночь я провела в доме Гаспара, и он заставил меня снова поклясться в том, что по прибытии в Европу я отблагодарю его за оказанную мне помощь. Затем он, как мы с ним условились заранее, вымазал мне лицо и руки черной краской. Одетая в платье раба, вместе с моим мнимым братом-негром я добралась до Каира без приключений. Через пять дней к нам присоединился дон Гаспар. Возница усадил меня на верблюда, на горбу которого помещался багаж португальца, и мы поспешили догнать караван, отправившийся в длительное путешествие...

В пути Гаспар поведал мне о том, что произошло без меня в Александрии. Дюваль пришел в неописуемую ярость; поверив письму, он направил все свои поиски в сторону Дамьетты. Отчаяние Дюваля, между тем, изрядно повеселило жителей Александрии, обвинявших во всем только его; по-видимому, шептались между собой люди, Дюваль круто обходился с собственной женой, такой тихой и скромной: она явно не могла провиниться первой. Короче говоря, женщины единодушно встали на мою сторону, а мужчины открыто смеялись над незадачливым Дювалем. Но оставим Александрию, ведь я хочу рассказать вам о моем удивительном путешествии, на которое не часто отваживаются путешественники, любящие удобства.

Несмотря на то что среди наших попутчиков были представители самых разных религий и национальностей, караван двигался в образцовом порядке: я думаю, что даже в армии приказы не выполняются столь быстро и беспрекословно. Вот почему путешествовать таким образом вполне безопасно — будто едешь по нашим французским дорогам. Если в пути возникают какие-нибудь конфликты, что происходит крайне редко, решающее слово остается исключительно за человеком, возглавляющим караван, чьи приказы отличаются неизменной справедливостью. Караван отправляется в дорогу за два часа до рассвета, где-то в полдень путники отдыхают около часа, и затем движение продолжается до трех часов ночи; когда проводники начинают бить в медные тарелки, каждый должен быть готов немедленно выступить в путь, задерживаться никому не позволено, да никто и не захочет совершить оплошность, которая может стоить ему жизни: если кто-нибудь отстанет от каравана, то догнать остальных ему, как правило, не удается. В пустынях не проложено никаких дорог, однако проводники ведут за собой караван с таким искусством, что всегда достигают цели; в день отправления на каждого накладывается какая-нибудь постоянная обязанность, и исполнять ее надлежит до конца пути. Но, пожалуй, самое удивительное в караване — наблюдать за поведением верблюдов, животных неприхотливых и весьма выносливых. По пустыне, как известно, передвигаются только на верблюдах; они стойко переносят любые превратности случая, при необходимости идут несколько дней вообще без пищи; впрочем, многие из них гибнут в пути, о чем свидетельствуют скелеты этих животных, которые то и дело попадаются по дороге. Скелеты верблюдов часто служат проводникам в качестве ориентиров. Итак, хотя верблюды отличаются невиданной выносливостью, их сил иногда недостает на длительное путешествие по пустыне.

В образцовом порядке наш караван