Последнее слово за мной - Паула Уолл

Когда в город на похороны прибыл целый табор цыган, местные жители даже по ночам не смыкали глаз. Они запирали все двери, заколачивали все окна, какие только можно было заколотить, и держали у постели ружье. И, разумеется, заезжим гастролерам удавалось облапошить их как младенцев.

— Запирать двери от цыган — все равно что прятаться от ветра за редким заборчиком, — заявила Летти, срывая с бельевой веревки еще сырую одежду, словно воры вот-вот могли ворваться и схватить ее развевающиеся панталоны.

Если в городе что-нибудь пропадало — сразу обвиняли табор. Если украденные часы или перочинный ножик месяц спустя обнаруживались в кузове грузовика или под диванной подушкой, добропорядочные горожане резонно замечали: если бы эти вещицы не потерялись раньше, цыгане непременно бы их украли.

Табор расположился лагерем на краю Стрингтауна, с подветренной стороны свалки. Это был настоящий рай для кочевников. Из холма бил родник, на дереве еще с прошлых лет висел жестяной ковшик, повсюду валялись сухие ветки для костра — в таком количестве, будто их вытряхнули с самосвала. А свалка напоминала огромный магазин полезных мелочей, только без касс на выходе. Завязав рты и носы платками, ребятишки копались среди дымящихся груд мусора, раскапывали металлолом, ободья от колес и прочую всячину, которую можно было поменять, продать или использовать в хозяйстве. Мужчины постарше открыли у дороги передвижную мастерскую, где выполняли разную работу по металлу и меняли лошадям подковы. А женщины тем временем бродили по городу от двери к двери, торгуя разными безделушками и ища разовую работу.

К концу недели цыгане оккупировали весь город, как стая остановившихся на отдых перелетных птиц. На тротуаре играл скрипач, а рядом танцевала его дочка. За складом кормов цыганские мужчины играли в кости. А детишки, которые были слишком малы, чтобы таскать сласти с прилавка «Кондитерской», воровали розы с клумб «Клуба садоводов» и продавали их на ступеньках муниципалитета.

Вскоре по Липерс-Форку поползла молва, что в примерочной магазина дамской одежды «Мадемуазель», как и год назад, обосновалась старуха-гадалка, предсказывающая судьбу по картам. Всем жительницам города срочно понадобились новые платья.

В прошлом году старуха напророчила Дот Уайетт, что та «отыщет то, что было потеряно». На следующий же день Дот обнаружила двадцатидолларовую купюру, застрявшую между сиденьями в ее закусочной. И, хотя Дот не помнила, чтобы когда-нибудь теряла двадцатку, горожане не сомневались: гадалка действительно провидит будущее.

Еще предсказательница сказала Мэри Луизе Бинкли, что ее старший сын умрет. Хотя у Мэри Луизы не было сына, да и дочери не было, если уж на то пошло.

— Бибакст, — сказала драбарипе, похлопав Мэри Луизу по ладони. — Даже к хорошим людям порой приходит беда.

Через четыре месяца у Мэри Луизы случился выкидыш. Это был мальчик.

Весть о том, что карты старой цыганки сулят не только удачу, кое-кого остановила. И всё равно очередь из дам, желающих испытать судьбу, вилась вокруг магазина змеей.

— Пр-р-рямиком в ад! Пр-р-рямиком в ад! — верещал Роберт Э. Ли, бегая туда-сюда по жердочке, когда мимо его клетки проходила очередная посетительница.

Чтобы справиться с волнением в предвкушении сеанса, дамы делали покупки. Научно установленный факт: дай женщине достаточно времени, и она обязательно отыщет в магазине сережки, сумочку или шляпку, без которых просто не может жить. Когда в город прибывали цыгане, доходы магазина одежды удваивались.