Смотритель. Барчестерские башни - Энтони Троллоп

в себе силы ответить «нет» на сестринскую заботливость и ласковое сочувствие Шарлотты Стэнхоуп и согласилась на все. В поисках своего рыцаря они заглянули в залу, а потом в гостиную. Там они увидели мистера Эйрбина, который все еще пребывал вблизи синьоры, а точнее, сидел у ее изголовья, словно ее врач. Кроме них, в комнате никого не было. Часть гостей еще оставалась в шатре, кое-кто засиделся в зале, некоторые стреляли из лука, а остальные гуляли с мисс Торн по парку и смотрели, как состязаются йомены.

О том, что происходило между синьорой и мистером Эйрбином, подробно рассказывать незачем. Она поступала с ним, как со всеми другими. Ее миссией было делать из мужчин дураков, и она исполняла свою миссию. Она почти заставила его признаться в любви к миссис Болд, а потом чуть не вынудила его открыться в пылкой страсти к ней самой. Он, бедняга, почти не сознавал, что делает и что говорит, и не понимал, в аду он или на небесах. Женские чары того рода, какими владела синьора, были ему почти незнакомы, он впервые подпал под их действие, и у него началось что-то вроде горячки. Затронуто было не столько его сердце, сколько рассудок, он был одурманен, и мысли его заплетались, точно ноги пьяницы. Синьора шептала ему слова, не имевшие ни малейшего смысла, но их произносили такие прекрасные губы и сопровождали такие сверкающие взгляды, что они, казалось, таили в себе скрытое значение, которого он не мог постичь.

Однако мистер Эйрбин вел себя в сетях сирены совсем не так, как мистер Слоуп. Синьора справедливо назвала их антиподами – человеком действия и человеком размышлений. Поддавшись ее очарованию, мистер Слоуп тут же попытался получить награду, добиться победы. Он начал с того, что схватил ее руку, а затем осыпал эту руку поцелуями. Он клялся в любви и просил ответных клятв. Он обещал вечное обожание, падал перед ней на колени, уверял, что, явись она, синьора, на склоне Иды, у Юноны не было бы причины возненавидеть отпрыска Венеры. Но мистер Эйрбин не клялся, руки держал преимущественно в карманах панталон и так же не думал целовать синьору Нерони, как не думал целовать графиню Де Курси.

Увидев миссис Болд, мистер Эйрбин покраснел и встал со стула. Потом сел, а потом опять встал. Синьора сразу увидела краску на его лице и улыбнулась бедной жертве, но Элинор была так расстроена, что ничего не заметила.

– Ах, Маделина, – сказала Шарлотта, – мне надо с тобой поговорить о карете.

И, нагнувшись к сестре, она начала ей что-то шептать. Мистер Эйрбин немедленно отошел, а так как объяснения заняли немало времени, ему волей-неволей пришлось заговорить с миссис Болд.

– Не правда ли, было очень весело? – сказал он тоном, каким сообщил бы, что солнце светит ярко или что дождь льет как из ведра.

– Очень, – ответила Элинор, которая в жизни не проводила более неприятного дня.

– Надеюсь, мистер Хардинг остался доволен?

– О да, очень! – сказала Элинор, которая не видела отца с той минуты, как они расстались вскоре после ее приезда.

– Он, наверное, сегодня же вернется в Барчестер?

– Да, кажется… то есть он сейчас гостит в Пламстеде.

– Ах, гостит в Пламстеде?

– Он приехал оттуда. И кажется, намерен вернуться туда. Но он мне ничего об этом не говорил.

– Надеюсь, миссис Грантли здорова?

– Да, как будто. Она тут. То есть если еще не уехала.

– Да, да, конечно, я же с ней разговаривал. Она выглядит прекрасно.

Наступила долгая пауза, так как Шарлотте никак не удавалось втолковать сестре, почему ее отсылают домой раньше, чем предполагалось, и без брата.

– А вы тоже вернетесь в Пламстед, миссис Болд? – Мистер Эйрбин сказал это, только чтобы поддержать разговор, но тут же заметил, что коснулся опасной темы.

– Нет, – ответила миссис Болд холодно, – я еду домой.

– О! Э… я забыл, что вы вернулись в Барчестер.

Мистер Эйрбин, не зная, что еще сказать, умолк, и миссис Болд тоже молчала, старательно поправляя свои кольца, пока Шарлотта завершала переговоры.

А ведь они были влюблены друг в друга. Но хотя один был немолодым священником, а другая, во всяком случае, уже миновала пору застенчивой неуклюжей юности, они так же не были способны открыть свои чувства, точно какие-нибудь Дамон и Филлида, которым обоим вместе было меньше лет, чем мистеру Эйрбину.

Маделина Нерони согласилась исполнить просьбу сестры, и Шарлотта с Элинор вновь отправились разыскивать Берти.

Глава XLII. Уллаторнские забавы. Акт III

Гости мисс Торн начали разъезжаться, а те, кто еще оставался, веселились уже без прежнего пыла. Темнело, и дамы в утренних туалетах не хотели показываться при свечах, не переодевшись. Кое-кто из молодых джентльменов начал говорить так громко, что осторожные маменьки сочли за благо отбыть своевременно, а более благоразумные представители мужского пола, воздержавшиеся от неумеренных возлияний, почувствовали, что делать им тут, собственно, больше нечего.

Званые завтраки, как правило, бывают неудачны. Гости не знают толком, когда следует уехать. Пикники на островах, в горах или в лесах еще допустимы. У горы нет хозяина, который считает себя обязанным удерживать вас, хотя в душе жаждет, чтобы вы поскорей убрались. Но званые завтраки в доме или саду – вещь малоприятная. Приходится есть и пить в неположенное время. Приходится попусту тратить полезный день, а потом томиться, не зная, чем занять бесполезный вечер. Домой возвращаешься усталым, но так рано, что лечь спать еще нельзя. На карты в наши благонравные времена наложен запрет, и о партии в вист нечего и думать.

Гости мисс Торн начинали чувствовать все это. Некоторые молодые люди приехали в надежде, что вечером будут устроены танцы, и не желали уезжать, пока надежда эта не угаснет совсем. Другие гости, боясь засидеться, распорядились, чтобы кареты приехали за ними пораньше, и теперь, жалея слуг и лошадей, старались скорее откланяться. Графиня и ее благородные птенцы отбыли среди первых – Досточтимому Джорджу не мешало бы уехать даже раньше. Ее сиятельство пребывала в большой досаде и волнении. Ах, эти ужасные дороги ее убьют, если темнота застигнет их еще в пути. Но ведь кучер уверяет, что фонари в полном порядке. О, никакие фонари не выдержат тряски по ухабам восточного Барсетшира! (Поместье Де Курси находилось на западе графства.)

Миссис Прауди не могла остаться, раз графиня уехала, и преподобные господа Грей и Грин были отправлены на розыски епископа, который был обнаружен в уголке шатра, где с большим удовольствием обсуждал судьбу гебдомадального совета.