Записки продавца - Николай Куценко

– Здравствуйте, Валерий Иванович, у нас же с вами встреча на девять утра назначена?

– Да, Коля, совершенно верно, а что-то случилось?

– Да нет, просто хотел на восемь перенести, чтобы больше времени было пообщаться, а то нам еще в НефтьГаз заехать надо, а самолет в 14.30.

– Ну, смотри сам, уже вечер, а вы только прилетели. Может, хоть выспитесь?

– Что вы! Мы все равно много не спим. Сейчас быстро поужинаем и спать ляжем – нам достаточно, – возразил я.

– Сам смотри. Короче, все на восемь переношу.

– Ага, – подтвердил я.

– Тогда спокойной ночи.

– И вам, Валерий Иванович, спокойной ночи.

– Мы с коллегой быстро кинули в номере сумки и пошли поужинать в ресторан отеля. Рядом, буквально через стену, находился боулинг. Прилетел я, кстати, в Пермь со своим верным соратником – Щукиным, о котором я напишу чуть позже, звали его Володей:

– Володя, я встречу на восемь перенес, так что давай быстро поужинаем и спать! Нам надо завтра в форме быть, а то тут Денис со своей командой всех облизывает уже несколько дней, – предложил я.

– Да, давай. Я что-то тоже спать хочу, устал с дороги.

Мы быстро поели и думали уже расходиться по номерам, но у кого-то из нас вдруг возникла, как выяснилось позже, совершенно дурацкая идея – сыграть партию в боулинг, хотя оба играли одинаково плохо. Идея эта бы была не такой уж дурацкой, если бы не веселая компания на соседней дорожке, бурно что-то отмечающая. Слово за слово и мы решили для остроты ощущений поиграть против них, приняв их предложение. Игра шла шумно и весело, и было решено каждую победу отмечать тостом. Поначалу мы с Щукиным сопротивлялись, но, как это обычно бывает, на радостях победы согласились на пиво, а потом, уже и не помню как, в моей руке оказался стакан с виски.

Время было уже сильно за полночь, и мы ехали в какой-то клуб в окружении наших новых веселых друзей, потом была дискотека или что-то, где все танцевали, потом, по-моему, еще один клуб, а может и нет… В общем, под утро мы кое-как добрались до отеля и упали замертво. В семь меня разбудила девушка с ресепшен, сказав что мы пришли никакие, но я все время повторял, что нас надо разбудить из-за какого-то там выступления. До которого оставалось, кстати, меньше часа. Я надел первое, что увидел, и побежал к Щукину. Опаздывать на такие дела было не принято, тем более что я сам еще и перенес все на час раньше. Я еле-еле смог его разбудить и заставить одеться. Мы кое-как собрались и прыгнули в первую машину. В этот момент раздался звонок:

– Коля, ну и где вы? Уже почти восемь, все ждут, а вас нет, – заявил Валерий Иванович.

– Валерий Иванович, Вы нас извините, но мы немного задерживаемся: тут эти пробки у вас… Скорее всего будем к девяти.

Наступила гробовая тишина.

– То есть как это «к девяти»? Коля, хм…к восьми надо! Ты шутишь, что ли так? – нервно выдавил он.

– Да нет, не шучу, просто так получилось, Вы извините еще раз, но лучше пока отпустите людей, пусть через час приходят, – я почувствовал, что что-то тут не то, но не мог понять, что именно.

– Распустить людей, хм… и через час собрать? Ну, это ты сильно загнул.

Я был уверен, что их там от силы человек десять и, хотя чувствовал себя виноватым, не мог понять его тона – что-то явно было не так.

Мы приехали примерно через час и выскочили из машины как ошпаренные. Я бежал по коридору, за мной как мог поспевал Щукин. Вдруг мы увидели открытые двери огромной аудитории, на входе которой стояло два человека. Пробежав мимо них, я заглянул туда и ужаснулся, она была набита битком, в ней было человек триста. Двум стоящим на входе я успел прокричать:

– Ничего себе народищу-то собралось, со всей Перми согнали видать! Больших гостей ждете, наверно?

– Да нет, двух каких-то мудаков из Москвы час уже как ждем.

– Ну, ждите-ждите, а где тут у вас главный инженер сидит? У нас с ним тоже встреча и мы тоже из Москвы, – спросил я, думая как нам повезло, что большинство людей в аудитории, а у главного инженера будет от силы человек пять и нам простят наше опоздание.

– А главный инженер сидит, вон там, видите, в первом ряду, по центру, – безразлично ответил один из них.

– То есть как это, по центру? Он что в аудитории? – нервно сглотнул я.

– Ну да, вон сидит, видите? – и он показал пальцем.

– Так, выходит, что два мудака, которых вы ждете – это и есть мы…

– Ну, это уж вам виднее.

Мы с Щукиным переглянулись, ситуация была ужасной. Я судорожно стал искать взглядом туалет, чтобы знать, куда бежать из аудитории, если вдруг начнет тошнить. Щукин, облокотившись на стенку, думал, как сохранить равновесие. В воздухе от нас уже вовсю витал запах стойкого перегара.

Я зашел в аудиторию и понял, что еще немного, и у меня начнется паника – на меня смотрели триста пар глаз, довольно агрессивных от того, что им пришлось прождать нас целый час. Ко мне подбежал главный инженер:

– Коля, ну ты чего совсем, что ли? Вы на час опоздали, я же тут всех собрал!

– Вы еще раз, извините, я первый раз вот так опоздал из-за пробок, в общем, – стал оправдываться я.

– Ну, даешь.!.. Ладно, начинайте.

Публика негодовала, и я понимал, что если начну как обычно, то через полчаса большая часть народа уйдет из аудитории, убедившись, что я не только опоздал, но и прогрузил их скучной историей развития компании.

– Здравствуйте, перед тем как мы начнем, хотел бы рассказать вам анекдот про двух мудаков из Москвы, – начал я спокойно.

Большая часть людей переглянулась, и я увидел первые улыбки. Рассказав им эту историю, случившуюся перед входом в аудиторию, я почувствовал, что от их агрессии не осталось и следа.

– Да ладно, Коля, со всеми бывает, – закричал главный инженер с первого ряда, – погуляли вчера видать хорошо, мы сразу поняли.

– Если честно, то да, – опустив глаза, сказал я.

– Ну так дело молодое, мы все понимаем, а то пробки какие-то придумал – это вам не Москва, – в зале раздался смех.

Потом я рассказал анекдот про то, как Билл Гейтс попал на небеса и еще про что-то. В перерывах между общением с аудиторией мы делали нашу презентацию, хотя на нее особо не смотрели, а воспринимали как формальность. Мне казалось, что вся аудитория вошла со мной в некий, как сейчас говорят, раппорт, то есть единение. И мы с ней стали как бы уже одним существом – за три часа выступления ни один человек не вышел из зала, и я забыл про туалет, который судорожно искал перед выступлением. Заряженный колоссальной энергетикой аудитории, я весь сиял и с трудом мог остановиться, но надо было ехать. Я уже толком перестал понимать, что происходит вокруг, но обратил внимание, что когда я вышел на улицу покурить, меня окружило человек сорок, продолжая со мной общение и не желая отпускать. Несмотря на то, что в моей крови было еще много алкоголя, а спал я от силы час, я чувствовал себя прекрасно и решил ехать не в аэропорт, а все-таки попробовать урвать хоть минут сорок в НефтьГазе, куда мы уже тоже сильно опаздывали.