Порою нестерпимо хочется... - Кен Кизи

– Но самое главное – Вивви и Кто-то, помнишь? Он должен был быть Кем-то, кому действительно нужны мы, я, который искренне желал бы меня, какая я есть, какой я была. Да. А не Кто-то, желающий подогнать меня под то, что ему нужно…

Она переворачивает фотографию и подносит ее ближе к глазам: на резиновой печатке название ателье: «Модерн… Юджин, Орегон» – и дата: «Сентябрь 1945». Она наконец слышит, что пытались сказать ей Хэнк и Ли, наконец понимает их и чувствует, как они все были обмануты…

– Я люблю их, правда люблю. Я умею любить. Я обладаю этим…

И в эту минуту она чувствует, как ее пронзает ненависть к этой женщине, к этому мертвому образу. Она, как черный огонь, как холодное пламя, обожгла их всех до неузнаваемости. Сожгла их так, что они едва узнают сами себя и друг друга.

– Но больше я не позволю ей пользоваться собой. Я люблю их, но не могу пожертвовать собой. Я не могу отдавать им всю себя. Я не имею на это права.

Она кладет фотографию в коробку и берет автобусный билет, который Ли оставил на столе.

Дождь лупит по земле; река набухает, неугомонно поглощая все новую и новую воду. Хэнк прыгает прямо с крутого обрыва через ягодник, отталкивается ногой от перевернутого сарая и оказывается на корме буксира; он удивлен, видя Ли, но прикрывает свою улыбку ладонью…

– А ты умеешь плавать, Малыш? Знаешь, может, придется немного искупаться…

Дженни бросает ракушки.

Разъяренный и праведный Ивенрайт носится по берегу среди съезжающихся лесорубов.

– На что этот засранец Стампер надеется, что он себе думает? – Запах бензина все еще не выветрился.

Тедди смотрит, как из машины вылезает Дрэгер и поспешно направляется к дверям.

«Есть силы помощнее, мистер Дрэгер. Я не знаю, каковы они, но иногда они сминают нас. Я не знаю, откуда они берутся, единственное, что я понимаю, – они не принесут мне ни цента».

А Дрэгер, миновав игральный и музыкальный автоматы, пройдя мимо темных порций кабинетов – «я хочу знать, что случилось и почему», – наконец видит худенькую девушку со светлыми волосами. Одну. Со стаканом пива. Ее бледные руки лежат на большом альбоме. Она готова сказать ему: «Чтобы получить какое-то представление, здесь надо пережить зиму…»

Вив закрывает альбом. Уже давно она переворачивает страницы без комментариев, а Дрэгер, завороженный потоком лиц, лишь смотрит и смотрит.

– Так что… – улыбается она. Дрэгер вздрагивает и поднимает голову.

– Я действительно не знаю, что произошло. Я так и не понял, – произносит он через мгновение.

– Может, потому, что все еще продолжает происходить? – замечает Вив. Она собирает разложенные на столе бумаги и фотографии в аккуратную стопку, кладя снимок с темноволосой женщиной сверху. – Как бы там ни было… кажется, мой автобус. Так что… Очень приятно было перелистать страницы семейной истории вместе с вами, мистер Дрэгер, но теперь… как только я…

Вив просит у Тедди нож и, освободившись от своих запутавшихся волос, успевает на автобус вовремя. Их всего лишь трое – она, шофер и малыш, жующий жвачку.

– Я еду в Корваллис в гости к бабушке, дедушке и лошадям, – сообщает малыш, – А ты куда?

– Кто знает, – отвечает Вив. – Я просто еду.

– Ты одна?

– Я одна.

Дрэгер сидит за столом. Булькает музыкальный автомат. Посвистывают буйки на взморье. Звенят провода. Буксир, напрягаясь, тянет свой груз.

Плоты со стоном сдвигаются с места. Хэнк и Ли бросаются проверять сцепку на огромных коврах леса.

– Прыгай, – советует Хэнк, – или они будут под тобой вертеться. Безопаснее всего перепрыгивать с одного на другое.

Колеса автобуса шипят под круговертью дождя. Вив вынимает из кармана салфетку и протирает окошко, чтобы получше разглядеть крохотные фигурки, глупо перепрыгивающие с бревна на бревно. Она трет и трет, но дымка становится все плотнее.

– Они – полудурки! – провозглашает Гиббонс. – При такой воде это невозможно сделать…

«Ничего особенного, ничего особенного…» – повторяет про себя Энди, несмотря на все предупреждения Хэнка об опасности их предприятия…

Ивенрайт созывает ребят к гаражу.

– И все же, парни, нам надо что-то придумать… если им удастся это сделать.

Биг Ньютон, продолжая рыгать, отжимается на коврике у себя в комнате.

Омываемая струями дождя рука вращается то в одну, то в другую сторону.

Дженни, потупив взор, отступает перед проявившимся перед ней обликом.

– Дженни… тебя зовут Дженни?

– Да. Не совсем. Просто люди обычно называют меня Дженни.

– А какое же твое настоящее имя?

– Лиэйнумиш. Значит Коричневый Папоротник.

– Ли-эй-ну-миш… Коричневый Папоротник. Очень красиво.

– Да. Смотри-ка. Тебе нравятся мои ноги?

– Очень красивые. И юбка тоже. Очень, очень красиво… малышка Коричневый Папоротник.

– Хау! – победно восклицает Дженни, задирая измазанную грязью юбку над головой.