Последний заезд - Кен Баббс

Затем я хочу поблагодарить Леса Хейгена, мир его грешному праху, и его родных. Лес доказал, что хороший игрок в покер никогда не сопьется до того, чтобы перестать выигрывать.

И семью Роя, который лелеял лилию культуры в краю дурнишника.

И Маккормаков с их земной мудростью. «Шут возьми, ты во что-то вступил. Но это просто трава, которая прошла через корову».

И Билла Сивира, и Марти Вуда, и Кендалла Эрли.

И Мишеля Макмайндс, и Дейва Уэбба, и Дуга Минторна.

И бар «Рейнбоу» и «Киммиётиз».

И конечно, моего старого друга и трейл-босса[2]Кена Баббса.

И наконец, город Пендлтон. Если мы исказили факты в нашей повести, то искренне раскаиваемся и оправдываемся тем, что:

Короткая история-огрызок тут не годится.

Кен Кизи

С Майком Хейгеном и Кеном Кизи я познакомился в 1958 году в Пало-Альто и Стэнфорде. Они без конца трубили о великолепии Пендлтонского родео. Сам я причастился его только в 1972-м. Наша компания облачилась в джинсы, сапоги, рубашки с перламутровыми пуговицами и стетсоны и поехала вверх по ущелью Колумбии, чтобы влиться в толпы, заполонившие обтянутые веревками улицы Пендлтона.

Мы пробились сквозь толпу к окраине города, где обитало семейство Хейген. Мы оставили свои сумки и свернутые постели в бараке для работников и отправились на кухню, где отец Майка Лес Хейген командовал круглосуточным покером, а его жена Джанет командовала у массивной шестиконфорочной газовой плиты с двумя духовками.

Лес отобрал у нас все деньги, чтобы пополнять на них шкаф с бутылками. Джанет кормила пельменями с соусом и поила горячим кофе, чтобы поддерживать в нас энергию. Энергии требовалось много. В полдень мы направлялись к арене. К великолепному скопищу ковбоев, индейцев, быков-яйцедробителей и мустангов-спиноломов. В конце концов, один из распорядителей спросил, есть ли у нас какие-нибудь дела в коридорах[3]. Мы признались, что нет. «Тогда не путайтесь под ногами. Если интересуетесь местным колоритом, ступайте в салун "Пусть брыкается"».

Зал под трибунами был набит битком — плечо к плечу, живот к заду. Местного колорита больше, чем я мог переварить. В поисках воздуха я обследовал соседние помещения. Их стены были увешаны фотографиями родео, начиная с первого, 1911 года, до наших дней. Чудесная история запечатлелась в этих исчезнувших лицах — как фургонные колеи в полынной степи.

Пока мы работали над этой книгой, история в наглядном виде продолжала к нам поступать. От Полли Хелм, уроженки Пендлтона, мы получили пачку открыток. Эти картинки иллюстрировали роль женщин в прежних родео. Полли называет свою коллекцию «Она мой герой» и великодушно позволила нам использовать любые фотографии. Джини Мёрфи, подбиравшая для нас иллюстративный материал, связалась с Уэйном Лоу и Маттом Джонсоном в Пендлтоне — у обоих были большие коллекции фотографий родео. Последняя партия пришла из собрания Мурхауса в библиотеке Орегонского университета — опять-таки заботами Джини Мёрфи.

С глубокой благодарностью ко всем этим людям за их вклад и с неоценимой помощью Главного объездчика слов Дэвида Станфорда[4]я принялся отбирать из сотен фотографий те, которые потом вошли в эту книгу. Я также в долгу перед Чарльзом Фёрлонгом за информацию, использованную в подписях к фотографиям, которую я свободно черпал в его книге 1917 года «Пусть брыкается».

Кен Баббс