Ежевичная зима - Сара Джио

– Я так и думал, что может дойти до этого, – пробормотал он, а его жирная грубая рука распахивала мой жакет и хваталась за лиф платья. Указательный палец домовладельца ухватился за пуговицу. – Тебе повезло, я щедрый человек, и я разрешаю тебе расплатиться со мной по-другому.

Я сделала шаг назад и сразу же услышала шаги на лестнице.

– Мама?

– Дэниел, возвращайся в кроватку, милый. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – Я сейчас поднимусь к тебе.

– Мама! – снова позвал Дэниел и заплакал.

– Лапочка ты моя. – Я молилась про себя, чтобы голос не выдал охватившего меня ужаса. – Все в полном порядке. Честное слово. Пожалуйста, возвращайся в постель.

Я не могла позволить, чтобы мой сын увидел происходящее или чтобы мистер Гаррисон сделал ему больно.

– Мама, мне страшно! – Голос Дэниела звучал глухо, потому что он прикрывал рот своим плюшевым мишкой.

Мистер Гаррисон откашлялся и одернул свой плащ.

– Что ж, раз ты не можешь его заткнуть, – прорычал он, глядя на мальчика со зловещей улыбкой, – тогда мне придется вернуться. И не надейся, что я передумаю. Я обязательно вернусь.

Мне не понравилось то, как Гаррисон посмотрел на Дэниела, словно тот был домашним животным, досадной помехой. Потом его взгляд вернулся ко мне, и он уставился на меня так, будто перед ним был отличный стейк, скворчащий на сковородке.

– И ты мне заплатишь.

Я едва кивнула, пока он направлялся к двери.

– Да, мистер Гаррисон…

Я возилась с задвижкой, а его шаги гулко отдавались в коридоре. Прежде чем повернуться к Дэниелу, я глубоко вдохнула и смахнула со щеки слезу.

– О, Дэниел. – Я взбежала по лестнице и крепко обняла сынишку. – Ты испугался, мой дорогой? Не бойся. Мама здесь. Не о чем волноваться.

– Но этот дядя, – всхлипнул малыш, – он плохой. Он сделал тебе больно?

– Нет, милый, – ответила я. – Мама никогда бы ему этого не позволила.

Я расстегнула браслет и положила его на ладонь. Тут он был в безопасности.

Дэниел посмотрел на меня, ничего не понимая. А я смотрела в его большие невинные глаза и надеялась, что все сложится иначе, для него, для меня, для нас обоих.

– Мама любит свой браслет, милый. Я просто хочу, чтобы он находился в надежном месте.

Мальчик задумался.

– Чтобы ты его не потеряла?

– Именно так. – Я выпрямилась и взяла его за руку. – Ты поможешь маме спрятать его в тайное место?

Дэниел кивнул, и мы подошли к крошечному потайному шкафчику под лестницей. Это он нашел тайник однажды утром во время игры. Ниша в стене была не больше шляпной коробки, и мы решили, что это будет наш с ним тайник, о котором больше никто не узнает. Дэниел хранил в нем свои сокровища: голубое перо, которое он нашел на улице; банку из-под сардин, куда он сложил гладкие камешки, и разные другие мелочи. Закладка для книг. Сверкающая монета. Сверкающая раковина моллюска, выбеленная солнцем. Я положила в шкафчик его свидетельство о рождении и другие документы, которые следовало сохранить. А теперь я спрятала в наш тайник и свой браслет.

– Вот так, – сказала я, закрывая дверцу и восхищаясь тем, что она мгновенно слилась с деревянной обшивкой стены. Интересно, как все-таки Дэниел обнаружил тайник?

Малыш прижался головой к моей груди.

– Ты споешь мне песенку?

Я кивнула, убрала белокурые волосы с его лба, в очередной раз удивляясь, как он похож на своего отца. Если бы только Чарльз был здесь. Я быстро прогнала эту мысль, эту фантазию, и запела.

– Ты не плачь, усни, мой мальчик, баюшки-баю. Утром встанешь и поскачешь на своей лошадке…

Слова слетали с моих губ, успокаивая нас обоих.

Я спела четыре куплета. Этого хватило, чтобы веки Дэниела отяжелели. Я отнесла его в постель и снова укрыла стеганым одеялом.

Его глаза затуманились, когда он рассматривал мое черное платье и белый передник.

– Мама, не уходи!

Я коснулась его подбородка.

– Я ненадолго, мой дорогой. – Я поцеловала сына в обе щеки, мягкие и прохладные.

Дэниел уткнулся лицом в мишку, потерся носом о его нос-пуговку – он так делал с младенчества.

– Я не хочу.

Он помолчал, его разум отчаянно пытался подобрать нужные слова.

– Мне страшно, когда тебя нет.

– Я знаю, любовь моя. – Я пыталась сдержать слезы. – Но я должна идти. Потому что я люблю тебя. Когда-нибудь ты это поймешь.

– Мама, – продолжал Дэниел, глядя в окно, за которым завывал ветер. – Ева говорит, что по ночам появляются привидения.

Мои глаза расширились. Воображению дочки Кэролайн можно позавидовать! А ведь ей только три с половиной года!

– И что же рассказывала тебе Ева?

Дэниел помолчал, будто обдумывая ответ.

– Ну, – осторожно начал он, – когда мы играем, на нас иногда смотрят люди. Они привидения?

– Кто на вас смотрит, милый?

– Та леди.

Я опустилась на колени, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Какая леди, Дэниел?

Он сморщил нос.

– В парке. Мне не нравится ее шляпа, мама. На ней перья. Она что, убила птичку? Я люблю птичек.

– Нет, дорогой, – успокоила его я, поклявшись про себя поговорить с Кэролайн о тех историях, которые рассказывает Ева. Я подозревала, что именно они стали причиной ночных кошмаров, которые мучили сына в последнее время.

– Дэниел, что мама говорила тебе о разговорах с незнакомыми людьми?

– Но я не разговаривал с ней, – ответил он, широко открыв глаза.

Я пригладила его волосы.

– Вот и хорошо.

Он кивнул и, вздохнув, поудобнее устроился на подушке. Я положила медведя ему под руку.

– Видишь, ты не один, – прошептала я, но мой голос предательски дрогнул. Я понадеялась, что сын этого не заметил. – С тобой Макс.

Дэниел снова прижал мишку к лицу.

– Макс, – повторил он и улыбнулся.

– Спокойной ночи, мой любимый. – Я направилась к двери.

– Спокойной ночи, мама.

Я тихонько закрыла дверь и тут услышала приглушенное:

– Подожди!

– Что, милый? – Я просунула голову в комнату.

– Поцелуешь Макса? – спросил он.

Я вернулась к его кроватке, опустилась на колени, а Дэниел прижал мишку к моим губам.

– Я люблю тебя, Макс, – прошептала я, снова направляясь к двери. – И я люблю тебя, Дэниел. Ты даже не представляешь, как сильно.