Королю червонному - дорога дальняя - Ханна Кралль

У нее отдельные нары, целых два одеяла, поверка продолжается всего полчаса, суп без песка, к тому же охраняют их солдаты вермахта, а не эсэсовцы. Мужчины, которых не взяли на фронт по возрасту, и инвалиды войны. Словом, Губен — отличный концлагерь.

Они работают на фабрике, на другом берегу реки. Узницы сидят на конвейере, слева и справа от каждой — немецкие работницы. По конвейеру движутся предметы, к которым нужно что-нибудь прикрутить или припаять, а немки проверяют, хорошо ли они это делают.

У лагеря в Губене только три недостатка.

Первый — бессонные ночи, потому что женщины скандалят из-за хлеба. Хлеб привозят вечером, штубовая садится перед ящиком с буханками, каждую надо разрезать на пять одинаковых частей. Ее обступает взбудораженная толпа. Нож тупой, хлеб с опилками крошится, узницы следят, чтобы было по-честному. Они взвешивают каждую порцию (весы сделали из веревки и двух коробочек) и вслух пересчитывают крошки. Напряжение растет. Женщины то сосредоточенно затихают — когда нож вонзается в хлебную мякоть, то разражаются криком — если отрезанный ломоть оказывается меньше других. Янка Темпельхоф пытается посчитать калории — сколько их содержится в крошках, а сколько тратится на крик. Выходит, что на крик расходуется больше, но ее никто не слушает.

Второй минус — удаленность от Маутхаузена. Подступающий фронт вот-вот разделит их с мужем всерьез и надолго.

Третий — фамилия Регенсберг. Не может же она ехать через всю Германию и всю Австрию с еврейской фамилией…

— У тебя есть какой-нибудь план, — прерывает ее Янка Темпельхоф, — или ты рассчитываешь на везение?

План у нее есть. Прежде всего надо вернуться в Котбус — это недалеко, две или три станции.

Найти ту симпатичную служащую, которая пожелала ей удачи.

Объяснить: Варшава, восстание, нас везли неизвестно куда, я испугалась.

Извиниться, что сбежала с работ.

Вернуться на парусиновую фабрику и подумать, что делать дальше.

— Не торопись, — уговаривает ее Янка Темпельхоф. — Здесь у тебя отдельные нары. Два одеяла и суп без песка. Все хорошо, зачем тебе Котбус?!

— Затем, чтобы стать Павлицкой, — объясняет она снова. — Марией Павлицкой, уже навсегда. И больше никогда не быть Изольдой Регенсберг.

Янка задумывается и говорит:

— Это все твой даймонион[27]. Он снова гонит тебя в путь, так что отправляйся. К голосу даймониона следует прислушиваться.

(Честно говоря, она понятия не имеет, что такое этот даймонион, но стесняется спросить. Догадывается: это тот, с кем не решается спорить даже Янка Темпельхоф.)